Пламя хаоса

Эти мудаки убили моего ребенка, прокляли его, обрекли тысячу раз умирать в нежном семилетнем возрасте. Все это время я держал его на руках и умолял ведьм его спасти. Но они отказались.

Я намеревался им показать боль столь глубокую, что никто бы уже не поднялся с колен. Моя пара покончила с собой, найдя ведьму, сумевшую развеять ее бессмертие. Она нашла одну из дочерей Гекаты и получила то единственное, чего никогда не мог наш вид – смерть.

Теперь… теперь я уничтожу их всех и отправлю их миры в вечную тьму, которую они никогда не забудут. Я собирался начать войну против них без единой капли милосердия. Я планировал это с того самого дня, как вернулся и обнаружил Лилиану мертвой в нашей постели. Я потерял семью – и взамен уничтожу их.

Дочь Гекаты смеялась, когда я рыдал, умоляя вернуть мне любимых, но она отказалась. Теперь я положу конец всему ее роду за то, что она сделала с моим.

Я бы вернул им все сполна, око за гребаное око. Единственная проблема, которую я не предвидел?.. Арья Примроуз Геката – и то, если бы я позволил ей таковой стать.

Каждый раз, когда Арья мне улыбалась, я чувствовал себя полным дерьмом. Ее милая улыбка заставляла меня хотеть ее не просто ради секса. Я ненавидел это чувство. Я ненавидел ее за то, что она портила воспоминания о моей супруге, моей паре. Я не должен был ее желать. Я не желал другую женщину ни для чего, кроме секса, с первого момента, как я встретил Лилиану – до Арьи, и это, мать ее, проблема. Она стала проблемой.

Я обрел пару, истинную пару и любовь, что у нашего вида бывает лишь раз в жизни. И все же с Лилианой я никогда не испытывал столь острой, животной нужды трахаться. Я никогда не ощущал, чтобы она целовала меня так, как Арья, не ощущал желания не отрываться от нее настолько, что уже нечем дышать. Арья заставила мое сердце биться сильнее впервые за пятьсот лет. Просто припав ко мне губами – и теми, и другими. Она беспорядочно двигала бедрами, но ее губы… Ее губы вернули мое сердце из могилы, где оно пребывало с тех пор, как я похоронил жену. И я возжелал причинить ей еще бо́льшую боль, наказать ее за то, что она заставила меня что-то почувствовать и предать любовь всей моей жизни.

Я умер в тот день, когда моя пара ушла в могилу, и все же Арья возвращала меня обратно. Но с Арьей я не мог вспомнить, как выглядела Лилиана, не мог вспомнить ее голос. Я забыл женщину, которую любил с юности, словно Арья, мать ее, Геката, стерла ее из моей памяти. Она притупила питающую меня сраную боль простой ухмылкой, и проблема разрослась еще сильнее.

Когда я закрывал глаза ночью, я больше не видел лица жены и не слышал смеха сына, когда он открывал для себя что-то новое. Вместо этого я видел красивые бирюзовые глаза, которые улыбались, вспыхивали, и изгибы, которые я хотел ощутить на самом глубоком уровне, на котором мужчина может познать женщину. Все это заставляло меня страстно желать убить Арью и вернуть воспоминания. Я не мог забыть их сейчас, не когда все, что я сделал, было во имя них.

Арья стала огнем внутри меня, который нужно погасить, задушить. Я бы трахнул ее и быстро покончил с одержимостью. Она не была моей, и все же я поместил свое имя прямо рядом с ее дыркой, чтобы знать, если кто-нибудь прикоснется к ней или попытается причинить ей боль. Я поступил так, потому что хотел.

Я хотел, чтобы она выжила – и хотел причинить ей боль. Арья была одной из них. Из врагов, которые отняли у меня семью, и в своей мести я не остановлюсь ни перед чем. Даже приковав ее цепью к моей стене, сделав своей игрушкой, я не мог предотвратить то, что привел в движение. Она возненавидит меня, когда узнает правду – и даже больше, когда я начну убивать ведьм. И срать я хотел и на то, и на другое, так как она – враг.

Глава 28

Арья

Я бесшумно барабанила пальцами по столу, на котором стоял праздник всех праздников. Наблюдала, как мои сестры заполняют свои тарелки и мужчины охотно следуют примеру. Единственным звуком был скрежет столового серебра по дорогому фарфору. Сегодня все меня покидали, отправляясь в Девять королевств за предметами, необходимыми для благословения дома и исправления заклинания, которое его активирует.

Накладывая еду, я следила из-под ресниц за Брандером, который сидел в молчаливой задумчивости. И в то же время наворачивал довольно много мяса. Его порции хватило бы прокормить деревню на неизведанной береговой линии, а может быть, и всю береговую линию Фиджи. Этим Брандер напоминал мне Нокса; тот тоже поглощал в основном мясо и запивал литрами молока.

На него было довольно приятно смотреть, и он промокал рот салфеткой, а ведь большинство мужчин таким не заморачивались. И все же я не чувствовала с ним никакой связи. Похоть – да, но ее достаточно легко вызвать, хоть и без того накала, который я чувствовала с Ноксом. Время от времени Брандер переводил на меня пристальный взгляд и удерживал мой, но стоило Айне заговорить, как он с интересом возвращался к ней.