Пламя мести

Первый бокал мы выпили, помянув несчастную Веронику. Я осушила его жадным глотком – сразу, до дна. Не чувствуя вкуса и слегка жалея о том, что это вино. А не что-нибудь покрепче. Наташа похвалила букет и перешла на сок. А мы продолжили.

– Луиза, – спросила я, – а что ты знаешь о молодом Троубридже?

– Достаточно, чтобы можно было с уверенностью сказать: никто и предположить не мог, что он может посмотреть в сторону прислуги.

– Слишком спесив и высокомерен, – кивнула я.

– Я бы не сказала, что слишком, – как-то скептически улыбнулась Луиза.

– Если сравнивать с некоторыми… Мальчик очень мил с окружающими и прост в общении, – пропела герцогиня, изящно обводя пальчиком край бокала.

– Если сравнивать с моим покойным мужем… Да мало ли еще с кем, – подтвердила ее слова Луиза. – Троубриджи не так спесивы. Но они несут свое имя гордо. Род очень расчетлив. Особенно в вопросах потомства.

– Уверена, – проговорила герцогиня, – что его мать ничего не знала об этой любовной истории.

Мы выпили, потом повторили. Потом еще.

И я вдруг поняла, что отпускает.

– Не думала, что так бывает, – прошептала Джулиана.

– Такая любовь? – спросила у нее мама.

Девушка кивнула.

– Женщин отбирают для заключения брака по показателям линии разведения. Как племенных кобыл, – голос Луизы чуть дрогнул.

– Главное, – горько продолжила художница, – получить магически одаренное потомство. Любовь – роскошь, доступная лишь безродным, лишенным магии беднякам. Так что, кто богат в нашей империи – вопрос.

– Вы думаете, Троубридж и Ника… Они смогли бы быть счастливыми? – спросила я тихо.

– Нет, – хором сказали Луиза и герцогиня.

– Девочку у матери забрали бы в любом случае. Сразу, как только бы стало известно, что способности к водной магии ей передались, – добавила Луиза.

– Максимум – содержанка для отца ребенка. Это не приветствуется, но и не порицается. Если мужчина женат, супруга этого не замечает, – просветила меня герцогиня.

– Не замечает? – Мой голос почему-то охрип.

– Конечно. При условии, что она хорошо воспитана, – уточнила Борнмут.

– Как у вас… интересно. – Мы обратили внимание на Наташу. Судя по ее загоревшимся глазам, ей в голову пришла какая-то мысль, и в ближайшее время мы прочитаем ее воплощение в книжке.

И мы выпили. Кто – вина. И много. Кто – как наша беременная писательница – успокоительного. Тоже немало.

Так нас и застали его величество Фредерик с наследником – очень грустных и не очень трезвых.

– Неплохо, – пророкотал император, разглядывая наши посиделки.

– Выпьем с горя, где же кружка… – пробормотала Наталья.

– Сердцу будет веселей! – продемонстрировала и я знание русской классики.

– Выпьем. – Представители августейшей фамилии плотоядно поглядывали на остатки нашего ужина.

– Вы опять голодные?! – возмутилась я. – Весь штат прислуги разогнать надо. Разрешите мне распорядиться?

– Не гневайтесь, миледи – улыбнулся император. – Некогда было. Допросы. – Его лицо стало серьезным и усталым.

– Сейчас я распоряжусь, и вам накроют, – поднялась я. – Что из алкоголя?

– По глотку вашего вина, – распорядился император. – Не больше.

– Голова должна быть холодной, сердце горячим, а мозг – трезвым, – перефразировала я слова Дзержинского о требованиях, выдвигаемых к настоящим чекистам.

– Именно так, – серьезно кивнул император, сегодня не оценивший моего юмора.

Брэндон сразу отправился смотреть, что рисовала Джулиана. Художница попыталась убрать блокнот, но не успела, и я тоже случайно увидела рисунок. Свет, обволакивающий нежную фигуру, тонкие черты лица. Счастливая улыбка. Ребенок на руках…

– Какая красивая девушка… – сказал наследник, кивнув на набросок.

– К сожалению, мертвая, – глухо ответила ему художница и быстро убрала блокнот.

– Завтра начнете рисовать нас с сыновьями, – распорядился Фредерик. – Раз уж мы во дворце, а ваши походы в приют я отменяю.

– Завтра… – невесело усмехнулся Брэндон. – Как раз день для рисования. Расследование свернем – и позировать. И Ричарда отзовем.

Император тяжело вздохнул. Но тут же решительно произнес:

– Не завтра – так в ближайшее время!

– Я готова, – поспешно сказала Джулиана. – Как только найдете время, чтобы позировать мне, я немедленно приду. Это интересная задача. Вы с вашими сыновьями… такие… похожие. Глаза, черты лица. Мощь. Властность. Какая-то странная печаль. Словно все вы что-то ищете и никак не найдете… В то же время вы очень отличаетесь.

– И чем же? – вмешался в разговор наследник.

– Вы – как ранняя весна, ваше высочество. То яркое солнце, то веселая капель, то ледяной ветер.

То голая земля, занесенная снегом…

– Это значит, что я – непостоянный?

– Не знаю, – растерянно посмотрела на него художница. – Я говорю как вижу.

– Не смущай девушку, Брэндон, – улыбнулся Фредерик. – А как вы видите меня?

Джулиана прикусила язык. Похоже, в прямом смысле этого слова.

– Ну же, перестаньте, – с легкой насмешкой посмотрел на нее владыка империи. – Не думаете же вы, что вас как-то накажут, если мне что-то не понравится?

– Я так не думаю.

– Зря! Шучу. Ну – смелее!