Пламя мести

– Уж сделать так, чтобы никто ничего не слышал, – с насмешкой проговорил маг, – это я могу.

– Вы меня напугали, – сурово сказала я, помня, что лучший способ защиты – это нападение.

– Простите, не хотел, – поклонился мужчина. – Я искал вас, чтобы поговорить о вчерашнем происшествии. О ловушке в редакции. И о том, как вы спаслись. Ваши показания могут принести неоценимую пользу. Вы позволите?

– Конечно. Где вам будет удобно?

– Думаю, не в библиотеке. Оставим молодых людей в покое.

– Но они хотят найти…

– То, как можно противостоять дассарам? – рассмеялся он. – В открытом доступе в библиотеке.

Конечно!

– Тогда пойдемте выпьем кофе, – предложила я.

– Кофе я люблю, – расплылся в улыбке Швангау и пропустил меня вперед.

Библиотека осталась позади, и я поняла, что так и не увидела мальчишек. Не обняла…

Очнулась я уже с маленькой белоснежной фарфоровой чашечкой в руках. Аромат крепкого кофе вернул к реальности. Да что ж такое-то – куда-то я исчезаю последнее время. Может, устала? Надо будет на все плюнуть и устроить себе выходной. Кофе, шоколад, бананы и Леонардо ди Каприо…

– Если отвлечься от того, что мы вас чуть не потеряли, – осторожно начал милорд Швангау, – то с магической точки зрения картина была прелюбопытнейшая.

– Вот уж не показалось, – проворчала я.

– Как вы спаслись? Я уже беседовал с дамами – они в недоумении.

Я кивнула на перстень и, смущаясь, проговорила:

– Попросила помочь.

– Перстень рода Рэ? – пробормотал маг.

– Совершенно верно. И мне иногда кажется, что он – живой.

– Чкори – удивительные создания, – кивнул он. – А Милена Рэ была одной из самых сильных магинь нашего мира. И я не удивлюсь, если окажется, что этот перстень… не то чтобы живой… Но что-то в этой идее есть.

– А Ричард и император смеются, когда я им это говорю.

– Они – имперцы. Несокрушимые и несгибаемые, – насмешливо проговорил придворный маг.

– А вы?

– Я? Наверное, уже нет. Жил слишком долго в разных местах. Видел слишком много всего…

– А белый, почти прозрачный огонь?

– Белый огонь? – Синие глаза превратились в две узкие щелки и просканировали насквозь. Холод пробежал по позвоночнику, стало страшно…

– Простите… Но мне необходимо было увидеть картину вашими глазами. Скажите: кроме вас и ваших дам в редакции был кто-то еще?

– Нет.

– Это точно?

– Во всяком случае, больше никого не было видно. Если и был – он был невидим и свое присутствие ничем не обнаружил. А огонь, он…

– Не утруждайте себя. Я видел этот огонь вашими глазами только что. – Швангау был взволнован и озадачен. Он что-то понял, о чем-то догадался.

Узнать бы, о чем.

– Скажите, а…

– Простите меня. Я вынужден удалиться. Дело срочное и отлагательств не терпит. Огромное спасибо, что уделили мне время. Обязательно выпью с вами кофе еще раз.

Швангау поклонился и исчез.

Хитрый синеглазый Ларсон именно исчез! Но… как?! Вместо него с блокнотом в руках передо мной стояла Джулиана. Я не сразу поняла, что она мне говорит, и тут вспомнила о конференции!

Допила последний глоток, кивнула Джулиане. И мы отправились… на подвиг. На людей посмотреть, себя показать. Кофе, кстати, был волшебный, и без вмешательства придворного мага тут точно не обошлось – умру, но узнаю, как он это сделал!

Огромный зал был полон. Мне показалось или мы с Джулианой были единственными женщинами?

Мужчины посматривали на нас с интересом, но никто представляться не подходил, и я в очередной раз обрадовалась имперским правилам хорошего тона – если мужчина не представлен женщине общими знакомыми, то заговаривать с такой женщиной права у мужчины нет.

Поэтому мы беззастенчиво пользовались этим и прогуливались, слушая все то, о чем судачили журналисты.

– Да всем абсолютно все равно, – говорил кто-то, явно горячась. – Весна. Любовь. Что им, аристократам, какие-то убийства.

– Не скажите, коллега. Убитые похожи на любовницу императора – вы думаете, Фредерик подобное спустит?

А этот рассуждал важно, явно со знанием дела.

– Я вас умоляю… Синее платье – светлые волосы, – рассмеялся еще один. – Какое-то неконкретное послание. Вы не находите?

Хорошо хоть, я сегодня надела что-то светленькое, неопределенной расцветки – решила принарядиться так, как положено в этом мире. Мы с Джулианой нашли два незанятых стула, стоящих рядом. Уселись. И приготовились слушать, чем же нас порадуют сегодня.

Какая-то группка по интересам рядом с нами обсуждала другой вопрос.

– Так зачем нас собрали?

– Грозиться будут, скорее всего.

– Все-таки редакцию жечь – это произвол!

– И не говорите. Фредерик раньше очень спокойно относился ко всему, что печатали в газетах.

– Конечно, спокойно. Он же их не читает.

– А тогда кто статью о том, что поутру казнили верховного главнокомандующего, подсунул?

– Да любовница его, иномирянка.

– Кстати, а чья она любовница?

– Ты еще журналистское расследование на эту тему затей. И у тебя газеты не будет. Навестят тебя представители «возмущенной общественности»…

– Типографию жгли и редакцию громили даже не солдаты. Офицеры.

– А любовница-то что в газеты полезла? Ладно бы женский роман…

– Говорят, она коллекционирует статьи и упоминания о себе.

– Бесстыдница.