Пламя над Тереком

Вот строки о тех осенних днях, написанные Наташей Меклин:

…Все тихо, все покрыто мглой.
Но вслушайся — жужжанье раздается.
То прежде мирные машины рвутся в бой,
И сердце в их груди стучит и бьется!
Ночь. Тьма. Лишь яркий свет ракет
Порой то вспыхнет, то погаснет…
Мы завоюем радость, солнце, свет!
Мы вырвем у врага утраченное счастье!

Наташа очень точно выразила то, о чем думали ее боевые подруги. У всех жила несгибаемая вера: наши воины вырвут у врага отнятое счастье, омраченную радость, сохранят на земле солнце и свет.

Вспомнились строки «Поэмы о войне». Ее автор штурман, курносая девушка Ира Каширина. Стихи еще далеки от совершенства, но и в них заложены пафос и страсть советского человека:

«…А сверху спокойно, и точно, и метко
Летят на них бомбы опять и опять.
А утром нам наша доносит разведка?
Фашисты устали потери считать.
И Терек седой удивлен не на шутку,
Такого он раньше в веках не видал.
Кто гадам вздохнуть не дает ни минутки?
Кто жару такого фашистам поддал?..

Да, жарко было фрицам в зимнюю стужу под Москвой… Жарко захватчикам у стен Сталинграда… Жарко гитлеровцам в эти осенние туманы на Тереке у ледяных вершин Кавказа!.. Права Бершанская: еще жарче будет им позднее, когда начнутся долгожданные дни нашего наступления. И они, должно быть, не за горами. Все ждут этих дней, к ним готовятся в тяжелейших оборонительных боях…

Меня пригласил к себе в Вознесенскую комиссар корпуса Базилевский. Встретил он меня у порога своей хаты, пробитой снарядами. Шутя спросил:

— Фуражка цела, товарищ моряк?

— Не только фуражка, но и голова вроде бы на месте, — попытался я тоже отшутиться. — А вот ваша обитель, товарищ полковник, с дырками…

— Это когда было… При царе Горохе… Танки Клейста тогда к нам в штаб пожаловали… Спасибо твоим морячкам: дали непрошеным гостям по шапке, — ответил он и повел меня в дом, посадил рядом с собой за столик, а потом вытащил из-под железной кровати начатую бутылку коньяка. — Вижу, Булычев, ты окончательно «опехотился», а?

— Выходит, так, — ответил я. — По просьбе политотдела группы войск начальство приказало мне оставаться на этом участке до особого распоряжения.

— Ты не обижайся, Булычев… Лучше давай по стопке за дружбу, а? Коньяк мне и командиру подбросили соседи из грузинской дивизии. Правда, всего по бутылке… но от души — укреплять дружбу и братство…

— По одной маловато, — улыбнулся я. — Надо выпить еще за дружбу с азербайджанцами… армянами… С сибиряками…

— Это уж как положено, — Базилевский налил мне и себе по стопке.

— За дружбу, за победу! — сказал я, выпил и с грустью посмотрел на пустую рюмку. — Коньячок что надо!

— Я не особенный знаток… Говорят, что армянский «Арарат» лучше. — И он вытащил вторую бутылку, на дне которой влаги оставалось не более одной стопки.

— Дегустация так дегустация, — пошутил я.

— Я слышал, что на мировой выставке вин армянская «трехзвездочка» получила золотую медаль, а «пятизвездочка» — серебряную, — рассказывал Базилевский. — Спросили у винодела: почему так? Должно быть наоборот. «Не знаю, дорогой, — ответил винодел, — сами удивляемся — из одной бочки наливали…»

Комиссар рассмеялся и тут же переменил тему разговора.

— Говорят, Булычев, тебе наши соседки понравились… Вот Прилипко и приглашает тебя к себе, на беседу с офицерами и красноармейцами. Очень просил…

— Какие соседки? Какой Прилипко? — не понял я.

— Ну те, что из полка Бершаиской…, Смотри, уже запамятовал. Мне сообщили, что ты о них интересно рассказывал в бригаде Кудинова. А Прилипко — комиссар первого батальона десятой гвардейской бригады, у комбата Диордицы… Не слыхал о таком? Соседи Кудинова… А сам Диордица — интереснейшая личность, донбасский шахтер, повадками своими на Чапаева смахивает… Даже подражает ему… Неплохо, конечно. Молодой, горячий, смелости на десятерых хватает. Словом, воевать умеет, но… Я чуть было его в трибунал не отправил. Накануне моздокских боев. Было за что!.. В одном селе под Грозным, где его батальон стоял на отдыхе, у бойца пропал автомат. Само собой «чепе»! Диордица собрал всех жителей села и пригрозил: «Ежели через час, такие-сякие, на этом месте не будет положен украденный автомат, по закону военного времени собственноручно перестреляю! Каждого десятого уложу!..»

— Ну и как? Нашелся автомат?..

— Конечно! И не только этот — принесли еще несколько автоматов и винтовок… Но разве так можно обращаться с людьми?

— Разные бывают люди… Кто знает, с какой целью утащили…