Пламя над Тереком

Наладилась прочная и устойчивая связь с командованием корпуса, и теперь Ворожищев располагал достаточными сведениями о действиях и намерениях противника. Если прежде боевые порядки гитлеровских войск представляли собой треугольник, направленный острием на город Орджоникидзе, то теперь такой же треугольник своим основанием опирается на Гизельский рубеж обороны (войска прикрытия), а вершина его обращена на запад, в узкий промежуток между Майрамадагом и Фиагдоном. Этот промежуток удерживают части 10-й гвардейской бригады, которой теперь вместо Бушева командовал Терешков, с севера подпирает батальон 62-й морской бригады. Но хватит ли этих сил, чтобы удержать с запада врага?

— Соотношение сил здесь не в нашу пользу, — продолжает Ворожищев. — Из опыта мы знаем, что для создания крепкого котла необходимо двойное кольцо окружения. Иначе противник все равно где-нибудь проскочит…

Было ясно, что при сложившейся обстановке Клейст предпримет демонстрацию «наступления» на одних участках или создаст мнимую долговременную оборону на других, чтобы сорвать план общего контрнаступления наших войск. Но командованию Закавказского фронта такие приемы были давно известны. И оно находило неплохое противодействие — из наиболее полнокровных частей создавались подвижные группы для нанесения фланговых ударов там, где враг меньше всего ожидал этого.

Ворожищев водил по карте тупым концом карандаша. Он говорил спокойно, как на офицерских занятиях.

— Войска противника в беспорядке ринутся по дорогам к рубежу Алагир-Дигора. Но дороги уже блокированы передовыми отрядами одиннадцатого и десятого корпусов. В случае прорыва танков на участке, где мы сейчас находимся, командующий фронтом введет в бой авиацию, и тогда врагу придется поневоле побросать свою боевую технику, потому что по полю не пройдешь — кругом болота, густой кустарник… Ну, а дальше паническое бегство… Но это уже не войска… Если мой прогноз не сбудется, тогда я не полковник Ворожищев, а старая ворожея на кофейной гуще…

Габати далеко не все понял из сказанного, но чувствовал, что перед ним такой командир, за которым можно идти в огонь и воду.

— А скажите, Александр Васильевич, — спросил Булычев, — что вы считаете самым главным в этой операции?

— Не дать возможности противнику зацепиться за Алагирский рубеж!

После ужина Габати осторожно обратился к Булычеву:

— Скажи, пожалуйста, Николай, почему мы не можем вернуться к Бета?

— Вернемся, Габати. Только не сейчас. Бета находится уже у самого селения. Ты слышишь, немецкие орудия беспрерывно бьют по Дзуарикау и Кодахджину? Они создали зону огня на месте бывшего прохода. Когда огонь стихнет, бросят туда танки. Пока гвардейцы Терешкова не наведут здесь морской порядок, нам возвращаться нельзя.

— А в чем же тут непорядок, Николай?

— Путь в твой батальон проходит через зону огня. Убьют ни за понюх табака. И пользы никакой…

— А если мы рванем туда ночью, пешком, без твоего «виллиса», а? Я же пробрался сюда. Видишь — живой!

Капитан-лейтенант с трудом объяснил старому солдату, что тогда была одна обстановка, а теперь все изменилось.

В полдень 7 ноября пятнадцать танков противника прорвали фронт на участке второго батальона 10-й гвардейской бригады и пошли в атаку па группу Ворожищева с целью отбить этот выступ и получить свободу для возобновления активных действий.

10-я бригада полковника Терешкова оказалась разрезанной на две части — северную и южную, южная часть действовала рядом — плечо к плечу — с курсантами морских училищ.

За каменным домиком Габати разгорелся кровопролитный бой. Он длился двое суток, чуть затихая ночью и возобновляясь на рассвете с новой силой. Габати некоторое время находился вместе с Булычевым на наблюдательном пункте комбата Березова. После каждой отбитой атаки разносил по траншеям солдатскую еду и теплый чай в термосе. Помогал таскать ящики с патронами.

Танки Терешкова стояли без горючего и снарядов. Только две батареи действовали на флангах рот Мирза-Туниева и Пятисотникова, у них также было мало снарядов. Главным средством борьбы с танками были ружья бронебойщиков, зажигательные бутылки и гранаты.

Ядром двух рот стал взвод младшего лейтенанта Виталия Целикова, черноморца, сына донбасского шахтера. Курсанты любили своего молодого улыбчивого командира за то, что он в самом кромешном аду не терял спокойствия.

Взвод Целикова стоял уступом, чуть впереди других, и пропускал через свои окопы вражеские танки, чтобы дружным огнем автоматов отсечь от них пехоту. А группа «поджигателей» бросала бутылки со смесью в моторную часть танков. Не всегда, правда, воспламенялось содержимое этих бутылок…

Когда «пантеры» и «ягуары» все же прорывались вперед, с ними вступали в единоборство бронебойщики Мирза-Туниева и Пятисотникова.

9 ноября против защитников Майрамадагского рубежа гитлеровское командование бросило в атаку два полка 2-й горнострелковой дивизии румын. Следом шли эсэсовцы из дивизии «Викинг».