Пламя пяти сердец

— Разворачивай повозку! — зарычал Фир, рубя мечом направо и налево, отсекая эти мертвые руки и мертвые головы во второй раз. — Убирайтесь отсюда, скорее!

Юноша дернул поводья со всей силы, одновременно направляя и пытаясь усмирить неистово заплясавшую на месте пару. Маг Лард воздел руки. Фиолетовое сияние молниями прошило землю вокруг них, и мертвецы замерли на мгновение, которого было достаточно, чтобы лошади опомнились и двумя мощными рывками развернули почти пустую повозку в сторону.

— Уезжайте! — крикнул Фир. а сам бросил коня вперед, туда, где в окружении толпы восставших мертвецов сражались за свои и чужие жизни целители и воины.

Те повозки уже были загружены почти полностью. Лошади пытались развернуться, но не могли — слишком тяжело им было, слишком медленными они стали. Мертвецов вокруг было так много, что, казалось, сама земля пришла в движении и отрастила пальцы и когти, и оскалилась сотнями зубов.

— Бросайте повозку! — закричал кто-то из воинов, размахивая мечом во все стороны, пока целители, тоже с оружием в руках, выбирались наружу, чтобы сражаться. — Рубите постромки, уезжайте на лошадях!

Мертвецы скопом запрыгнули на одну из лошадей, и она заржала и встала на дыбы, крича от страха и боли. Повозка дернулась, едва не перевернувшись. Изнутри раздались вопли и стоны.

— Рубите постромки! — закричал и Фир, подскакав ближе. Он ударил мечом по жесткому ремню, не дающему лошади освободиться, потом еще раз — и ремень лопнул, как лопалось все в мире под ударами афатра.

Почти тут же под напором мертвецов вторая лошадь встала на дыбы, дернулась — и нагруженная повозка тяжело упала на бок, давя людей внутри и снаружи.

Конь Фира отпрыгнул в сторону от мелькающих в воздухе копыт. Откуда ни возьмись, тонкая худая девушка с ножом-афатром мелькнула меж лошадей, бесстрашно ухватилась за ремень и принялась его резать, будто не замечая, что вокруг царит настоящий хаос. Как только ремень лопнул, она вскочила на лошадь, ударила ее пятками по бокам и понеслась прочь.

Вряд ли она понимала до конца, что происходит.

Она просто бежала.

Вдали темная прорва мертвецов уже похоронила под собой вторую повозку и лошадей. Фир увидел еще одного целителя — молодого юношу, почти мальчишку, который прежде держал поводья, а теперь отбивался от мертвецов, пытаясь прикрыть обреченную повозку и дать людям возможность выбраться из нее. Он подскочил и схватил юношу поперек талии — тот закричал, — и усадил его перед собой в седло.

— Нет! Нет, они внутри! Внутри!

Все тело Фира протестовало против близости другого мужского тела, но Лард уже скакал прочь с одной из целительниц, а другая лошадь, совершенно обезумев, топталась на месте и убила бы любого, живого или мертвого, рискни он к ней подойти.

— Держись крепче, — процедил Фир сквозь зубы. — Если упадешь, останавливаться не стану.

Он бросил последний взгляд в сторону уже облепленной мертвецами повозки и послал коня в галоп прямо по шевелящимся телам.

Все они ползли к городу.

ГЛАВА 27

Тэррик знал, что этот миг когда-нибудь настает. Он был готов к нему с самого первого дня битвы, и знал, что должен сделать все возможное, чтобы сохранить свой народ.

Свой дом.

Женщину, которая станет матерью его детей.

Он знал, что воины и маги собирались прийти к нему за советом и просьбой, и мерил шагами пустую комнату, понимая, что будет вынужден дать самый очевидный ответ. Он не мог бы даже попросить об отсрочке: спустя всего лишь немного времени после отбоя, когда измученные воины объединенного войска добрались до города и, поев, улеглись в постель, дозорные маги снова затрубили тризим.

Зеленокожие не стали дожидаться утра и дневного света. В темноте, которую прорезал лишь тонкий острый серп новорожденной золотой луны, они бросились в атаку всей своей воскресшей толпой — и на полпути к ним присоединилось подкрепление из живой силы.

Свежее.

Ни разу не умиравшее.

Готовое сражаться целую ночь и новый день и еще много ночей и дней подкрепление, в котором на каждого воина города приходилось по сто зеленокожих выродков Океана.

— Господин, господин! — неслись к Тэррику с докладом дозорные, пока он сам несся на Пармене к стене. — Мы отступаем, мы вынуждены отступить!

— Все за городские стены! — отдавал он приказы прямо на скаку. — Запереть ворота, готовиться для противостояния осаде!

И, преградив дорогу другому близкому, бегущему в целительский дом:

— Найди старшего мага Харзаса. Пусть готовит все для жертвоприношения Инифри.

Первое сражение у стен Стохолмия было отчаянным и кровопролитным. Отряды прикрытия ценой своей жизни защитили магов и воинов, отступивших в город. Они встали щитом у ворот, чтобы дать им закрыться, а врагу — не позволить прорваться внутрь, и умерли там же, разорванные на части, обагрив своей кровью захлопнувшиеся перед носом зеленокожих огромные створки.