Пламя пяти сердец

Олдин ответил не сразу. Сначала оглядел металлические скобы, скрепившие кость и пластину из странного материала, которая, как он и обещал, закрыла дыру в черепе Прэйира. Наклонился ближе, аккуратно приподняв прямоугольную повязку, закрывающую рану, убедился, что она суха, и вернул на место.

Из-под пластины ничего не сочилось. Кожа уже стянулась вокруг и рана выглядела не страшнее, чем раны других воинов, да и вряд ли кого-то из них троих, собравшихся в комнате, волновал внешний вид.

Удовлетворенно кивнув наблюдающей Шербере, Олдин отступил от Прэйира и попросил его вытянуть вперед руки и поочередно коснуться указательными пальцами кончика носа. И если в другое время Прэйир бы не вытерпел этого молчания в ответ на вопрос и непременно грубо и резко напомнил бы, что ждет, то сегодня он крепился и покорно делал, что скажут.

Олдин спас ему жизнь. Постельный юноша, целитель, любовник его акрай спас ему жизнь, сделав то, что доселе считалось невозможным.

Прэйир знал, что обязан ему.

— Рана заживает очень быстро, — сказал Олдин, попросив Прэйира встать и сразу же сесть обратно на постель. — Тебе потребовалось бы не меньше луны, чтобы все заросло, и еще луна или две — чтобы вернуть былую ловкость движений. Но благодаря Шербере ты сможешь пойти в бой уже через четыре-пять дней.

Прэйир терпеливо дослушал до конца, бросив на Шерберу ничего не выражающий взгляд при звуке ее имени, и кивнул.

— Это хорошая новость, полукровка. Ты не ответил мне сразу, потому что другая новость плохая?

— Да, воин. — Олдин посмотрел и на Шерберу тоже, но ответил все равно Прэйиру. — К зеленокожим пришло подкрепление. Мы отступили... и отступили вплотную к городу, так что следующий бой может превратить сражение в осаду.

— Осада, — повторил Прэйир страшное слово.

Олдин кивнул.

— Вервес говорят еще о десяти тысячах, идущих на нас вдоль Оргосарда, — сказал он. — Это свежая кровь, войско, которое все это время стояло лагерем вдали от основного боя и ждало сигнала. Но это не самая плохая новость, которую я вам принес. Есть новость хуже, и завтра она разбежится по всему войску с быстротой поджигающего сухолесье огня.

Он вперил в лицо Прэйира пристальный немигающий взгляд, будто намеренно избегая глядеть на Шерберу.

— Вервес вели подсчет потерь зеленокожих все это время, считали, скольких они пожрали, скольких оставили на полях, скольких увидели сверху, когда летали на ночные разведки. И по их расчетам, зеленокожих должно было быть уже намного меньше, даже без подкрепления, чем есть сейчас. Мы убиваем их тысячами. Но их едва ли стало меньше на несколько сотен.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Шербера тихо.

Олдин отвел взгляд от лица Прэйира и уставился в точку куда-то над ее левым плечом.

— Помните того темволд, которого драконы принесли нам, того безумца, который говорил об обернувшейся против нас смерти и ветре, который будет щекотать ноздри мертвецов? Я знаю только одно порождение магии, которое может восставать из мертвых и забирать с собой живых, и эта магия считается на Побережье утерянной много сотен Цветений назад... Но те маги, с которыми я говорил, тоже думают, что это она.

Шербера вцепилась в край кровати, когда видения из подземелья снова ударили ее в грудь подобно штормовому ветру.

Берег. Эхо. Зеленокожие, воины, которые умрут и восстанут из мертвых, потому что не нужны ни этому миру, ни Инифри...

У этих мертвецов было истинное имя, данное легендами, и теперь она назвала его, шепотом, потому что в ответ на тьму в этом слове вокруг тоже зашевелилась тьма:

— Жизнееды.

— Если это они, мы проиграем, — проговорил Прэйир спокойно.

— Нет, если исполним пророчество — и отдадим Инифри акраяр, — сказал Олдин.

Рука Прэйира сомкнулась на запястье Шерберы: как будто ее уже вот-вот собирались забрать у него, и он был намерен этого не допустить. Голос его стал в разы холоднее и темнее, когда он сказал:

— Продолжай.

Олдин повернул голову, чтобы поглядеть на пламя, пляшущее в очаге, потом снова посмотрел на них.

— Вервес, может, и удержали бы весть в тайне, но птицы не стали молчать и растрепали о враге всем, кому могли, еще до отбоя. Воины снова вспомнили о пророчестве, и сегодня вечером, после трапезы они намерены прийти к фрейле, чтобы просить его исполнить.

— Просить? — повторила Шербера. — Просить?!

— Да, — кивнул Олдин. — Тэррик правильно сделал, что не стал запугивать воинов тогда, после казни Сэррета. — Инифри, казалось, это было уже так давно. — Они придут и станут просить разрешения на эту жертву, потому что хотят быть уверены, что делают все правильно... И они хотят поговорить и с тобой тоже, Шербера. Они хотят уговорить тебя, избранницу сына Инифри, мага, воина и акрай, пожертвовать собой ради спасения их будущего и мира.

***