Пламя в тумане

– В любом случае все эти вопросы любви не имеют для меня никакого смысла. Как и большинство вещей, которые нельзя доказать как факт.

– Почему это? – спросил Ранмару.

– Любовь – это… – Она поерзала в седле, пытаясь сесть повыше, чтобы лучше ощущать себя. – Это не то, что можно понять или объяснить. Она неосязаема. Как волшебство. Те, кто не обладает ее силой, никогда не смогут полностью понять ее.

Ранмару склонил голову:

– Звучит довольно грустно.

– И воняет конским дерьмом, – бросил Оками через плечо. – Как и слова того, кому еще многому предстоит научиться.

И снова Марико ощетинилась от его суждения:

– Только тот, кому еще многое предстоит узнать самому, может так думать о ком-то другом.

– Или тот, у кого больше сожалений, – мягко сказал Ранмару. С горечью.

Оками не смотрел в их сторону, когда говорил:

– В моей жизни действительно много сожалений.

Даже издалека Марико увидела, как на его лицо опустилась тень. На мгновение она подумала, что может мельком увидеть уязвимость Волка. Она наклонилась ближе. В ожидании. У нее перехватило дыхание.

Если что-то – что угодно – было слабостью лучшего воина Черного клана, Марико отчаянно хотела знать, что именно.

«Следуй приказам. Завоюй доверие. Нанеси удар, когда они меньше всего этого ожидают».

– Моя жизнь полна смертей, лжи и распутных женщин. – Оками откинул назад упавшие черные волосы, встречаясь с ней глазами. Удерживая ее взгляд. Пристально. – Обо всем остальном я сожалею. – Он улыбнулся, и его полуприкрытые глаза с тяжелыми веками наполнились насмешкой.

Воистину он был безнадежен.

Марико чуть не зарычала от разочарования. Она прикусила щеку изнутри, чтобы промолчать. Чтобы удержать свою потребность упрекнуть его. На этот раз Оками определенно замедлил шаг своей лошади, чтобы соответствовать темпу Марико. Он ехал рядом с ней, хотя некоторое время не смотрел в ее сторону.

– Значит, ты не веришь в такие глупые чувства, как любовь? – Он устремил на нее тот же оценивающий взгляд, что и раньше. Тот, что был окрашен одобрением.

Что только заставило Марико не согласиться:

– Я этого не говорил.

– Ты сказал, что предпочитаешь вещи, которые можно доказать.

– Я имел в виду, что трудно доказать чувство как факт. Но я видел его раньше.

Марико видела, как Мурамаса Амая – дочь прославленного кузнеца ее отца – влюбилась в Кэнсина. Безумно, отчаянно влюбилась в него. Когда они были моложе, ее брат не замечал никаких признаков. Но Марико их видела. В моменты, когда Амая думала, что никто не смотрит, ее внимание переключалось на Кэнсина. Задерживалось на мгновение. Ее взгляд при этом часто вызывал у Марико чувство пустоты.

Часто заставлял ее желать, чтобы кто-нибудь посмотрел так на нее. Хотя бы раз.

– Это было похоже на магию? – осторожно спросил Оками. Марико ожидала, что он снова будет насмехаться над ней, но, когда она повернулась к нему, готовясь к резкому презрению, она не увидела никаких признаков этого.

Его глаза были чистыми озерами глубокой воды, ничего не скрывающими. Двумя черными зеркалами, завлекающими ее. Заставляющими ее сомневаться.

Прикосновение жара пробежало по ее коже.

– Похоже, – Марико изо всех сил пыталась говорить ровно. – Она смотрела на меня так, словно я был волшебным.

Глаза Оками оставались неподвижными. Небо без звезд.

Первой отвернулась Марико. Только чтобы снова увидеть, как Ранмару смеется.

Щелкнув языком, Оками пришпорил свою лошадь вперед, прочь от нее, веревка между ними натянулась. Марико снова заерзала в седле, мечтая, чтобы она вовсе не поднимала эту тему. Мечтая повернуть время вспять и начать этот разговор по-другому.

– Ты когда-нибудь любил кого-нибудь? – прямо спросила она Ранмару, радуясь тому, как он вздрогнул – хоть и на мгновение.

«Так ему и надо, за то, что начал этот бредовый разговор».

Ранмару помедлил, прежде чем ответить:

– Да.

– Это было похоже на магию? – раздражение сквозило в каждом слоге.

– Иногда да. – Но его улыбка не была искренней. – А иногда больше похоже на бесконечную осаду.

Она бросила на него вопросительный взгляд.

Ранмару улыбнулся ярче. Как будто он уговаривал себя перестать говорить правду.

– Думаю, ты скоро поймешь, что я имел в виду. – Он снова сел прямо. Прервал их разговор до того, как он начался. Более не желая позволять Марико заглядывать в свою жизнь.

Несмотря на растущее любопытство, Марико знала, что не следует больше давить.

Они продолжили путь к центру Инако. К извилистой реке, покрытой слоями засохших лепестков. Когда они свернули за поворот дороги, перед ними возник арочный мост из темно-серого камня, его песчаная поверхность была покрыта зелеными пятнами лишайника, с которого как будто капал мох. Перед переходом троица привязала своих лошадей к столбу и наняла сгорбленного старика, чтобы тот присмотрел за их лошадьми.

Взгляд Марико прошелся по ряду коней, уже находившихся под его присмотром.