Пламя войны

Далее все было просто: введя в долину конницу, лехи спровоцировали Аджея на встречную атаку. Собственно, брошенным в догоню стражам практически удалось нас отбить — чтобы освободить короля и принца, воины без страха бросались под сабли, будто обретя неуязвимость… и гибли. В пиковый момент схватки бой шел непосредственно над моей бессознательной тушкой, заваленной телами уже павших поединщиков…

Но лехам повезло — нас с сыном сумели вырвать из схватки и увезти, пока кирасиры не врубились в ряды гусар. Сеча там была… лютая. И опять враг все верно рассчитал, вытянув на себя тяжелую конницу, а после и пехоту. Правда, Аджей вполне мог похоронить цвет дворянства Республики на поле у Львиных Врат — но Бергарский, реальный автор устроенной ловушки, имел в рукаве несколько весомых козырей.

И ведь гад, ничего нового-то он не придумал! Оттого вдвойне обиднее, что противник нанес удар моим же оружием! Да, он сумел расположить к себе многих горцев, и часть кланов решили поддержать моего врага непосредственно в битве. Они же показали неизвестные мне и даже Валдару (говорят, сумел с боем прорваться из захваченной крепости) проходы в горах, коими и провели лучшую пехоту лехов в тыл Львиных Врат. Причем на стены крепости опытнейшие скалолазы горцев забрались на своих руках — они атаковали западную, противоположную от развернувшегося сражения. Охраны там практически не было, да и не ожидали там врага несколько дозорных, отвлеченных развернувшейся в долине битвой. Горцы сумели бесшумно снять часовых, а после помогли забраться лехам, спустив канаты. Накопившись в тени цитадели, враг разом ударил на восточную стену, где и расположилась вся крепостная артиллерия.

Ларг пал в битве — еще одна невосполнимая потеря.

Ну а Аджей, видя катастрофически складывающуюся ситуацию, сделать смог немногое: спешил легкую кавалерию и занял укрепления, а после попытался вывести из боя основные силы армии. Это было не так просто, учитывая, как завязли в рубке кирасиры и что баталия и стрельцы не могут отступать быстро, если, конечно, не ломать строя.

Строй они не сломали — иначе тяжелая конница врага мигом бы взяла реванш, — и потому лехи даже не стали их преследовать. Поначалу. Некоторое время спустя они вытащили орудия и начали расстреливать отступающих в спину. А когда те все же сломали строй — вот тут-то все еще многочисленная конница врага и ударила, разом прорвав расстроенные порядки баталий.

Аджей лично возглавил спешенных стражей и сотни новобранцев, что пришли ко мне из южных воеводств, и какое-то время успешно сдерживал атаку горцев и шляхетского ополчения. Но Бергарский бросил в бой опытных рубак, вооружив их значительным количеством огнестрелов и самопалов. Он даже протащил сквозь горы легкие орудия — и один, затем другой, а после и третий редуты пали. Ведь герцог мог позволить себе бить всей массой в одну точку нашей обороны, а попытки Аджея контратаковать что в пешем, что в конном строю разбились о слаженные залпы огнестрелов.

К ночи, когда накал схватки снизился, зять сумел прорваться, выведя из ловушки лишь четверть армии — да и то лишь потому, что нечеловеческим напряжением сил сумел удержать два редута.

А ведь по сути-то все, это конец. Рогора проиграла войну.

Глава 2

Лето 760 г. от основания Белой Кии

Варшана, столица Республики

Когорд Корг, изменник.

Кап… кап… кап… кап… кап…

Неожиданно заскрипели проржавевшие двери каземата, петли которых не знали смазки лет десять, не менее. Неожиданно — потому что ко мне приходят дважды в день, выдать жидкую баланду с куском плесневелого хлеба да сменить парашу, и хотя счет времени я давно потерял, тюремщик не так давно посещал мои «покои».

В камере стало совсем темно — неясное, мерцающее пламя факела было единственным источником света на весь коридор, и сейчас входящий в камеру человек его перегородил. Впрочем, я уже давно привык к этой темноте и неплохо в ней вижу, а потому практически сразу разглядел, что мой новый посетитель — однорукий калека.

Золот.

— Пришли злорадствовать?

— А вы бы стали на моем месте?

Невесело усмехнувшись, я ответил графу:

— Но я ведь не на вашем месте.

На этот раз усмехнулся уже лех:

— Я хотел с вами поговорить, но не уверен, что после столь долгого заточения вы сможете спокойно реагировать на мои слова.

— Ну… Вы ведь будете первым моим собеседником за несколько дней. Хотя бы послушаю человеческую речь.

— А не будете пытаться меня задушить?

В ответ на невеселую шутку я поднял руки, чуть звякнув цепями:

— Мне будет не очень удобно претворить это в жизнь. Впрочем, если вы подойдете чуть ближе… тогда я мог бы вспомнить, как кое-кто ударил меня кастетом по голове. Со спины.

Похоже, мои последние слова прозвучали чересчур угрожающе — голос леха стал значительно более сухим:

— Завтра вас казнят.

— И? Решили попрощаться? Или, быть может, даже извиниться?

— Считаете, есть за что?

— Как сказать… Это ведь вы установили связь с нашими дворянами и толкнули их на предательство?