Пламя войны

— А вот теперь, Золот, уже я тебя провел. Не будет завтра вам никакой казни, если только вы не решитесь казнить труп…

С этой злорадной мыслью (как я умело провел тюремщиков!) ложусь на пол, позволив холодным и сырым камням впиться в кожу. Несильная боль вскоре перестает беспокоить, и я, удобно умостив затылок на валике из рубашки, с удовольствием расслабляюсь. В голове приятно шумит от выпитого (с голодухи быстро захмелел), в животе разливается уютная теплота от обильной жирной пищи. Все, теперь уже можно засыпать.

Остаточный вкус груши во рту вновь напомнил о Энтаре. Неожиданно чернота каземата отступила — и я услышал заливистый смех своей трехлетней дочери, юрко убегающей от меня между кустов ируцы. Я ведь запрещал ей есть мелкие синие ягоды, потому что сам не знал, можно ли употреблять их в пищу, — а она ела! Впрочем, местная детвора также любила эту ягодку и смело ела, да и росла ируца совсем рядом с людским жильем. Так что я волновался не очень сильно — разве что животик заболит. Но ведь обходилось…

И вот сейчас я отчетливо слышу ее заливистый смех — и вижу ее, крохотную девчушку в легком сиреневом платьице. Оно мелькает между кустами — и я азартно бросаюсь догонять, так же весело смеясь, вторя дочери…

— Милый, иди домой! Домой!!! Домой… домой…

Голос Эонтеи отчетливо раздается в голове — и я разворачиваюсь и следую к нему. А потом бегу. А потом… Потом я испытываю вдруг невероятное чувство полета — парящей невесомости и струй теплого воздуха, обдающего мое тело… Я летаю — как в детстве, во сне… Да, летаю… Так ведь я же и сейчас сплю!

Отбросив все сомнения, я предался этому восхитительному чувству полета, полета навстречу чему-то — или Кому-то — светлому и лучистому, и… невероятно доброму, уже издалека согревающему своими нежнейше-теплыми лучами…

Глава 3

Осень 760 г. от основания Белой Кии

Замок степной стражи Барс

Польный гетман юга герцог Бергарский.

— Проклятый щенок!

Я с ненавистью воззрился на возведенные напротив моего войска укрепления: высокий вал со рвом, гиштанские рогатки у его подошвы — миновав первое препятствие, воины неминуемо затормозят у жиденького, по сути, укрепления, но ведь затормозят! И станут прекрасной мишенью для стрелков противника.

Вал широкой дугой преградил подступы к крепости — и я уверен, что, лишившись артиллерии, молодой волчонок не преминул заложить в его подошву земляные орудия. А за гребнем нас ждут копейщики… Нет, атаковать в лоб не вариант.

Обойти крепость возможно, но с противоположной стороны ее стены до половины обложены кирпичом и стоят на возвышенности, а крепостной ров отвесно подведен под их подошву. И башен на две больше, противник, имея возможность маневрировать стрелками (в голой степи мне хитрого маневра не скрыть), с успехом будет отражать штурм залпами огнестрелов. Кроме того, у волчонка достаточно конницы, которую он может повести на вылазку в самый разгар боя. Ситуация… А все Торог, будь он неладен! Его отчаянное сопротивление у Волчьих Врат съело наши запасы пороха на восемь десятых, так что в Рогору я углубился лишь с легкой полевой артиллерией — да и ту следует использовать разве что для отражения вражеских атак. Но никак не для правильной осады и штурма!

— Позовите мне великого князя!