План «Барбаросса». Крушение Третьего рейха. 1941–1945

В конце сентября положение немцев на Балканах было так же близко к полной катастрофе, как во Франции в прошлом месяце. Фронт попросту развалился; боевое расписание войск состояло из сборища разнородных частей, понесших тяжелые потери, рассеянных по площади в несколько тысяч квадратных миль во враждебных странах и объединяемых только решимостью успеть добраться до границ рейха, пока разъяренное гражданское население не перешло к личному сведению счетов с ними. В самом деле, произойди эти две катастрофы одновременно, и тогда, вероятно, война закончилась бы в 1944 году, и союзникам вообще не пришлось бы сражаться в самой Германии, даже несмотря на (возможное) нежелание русских ускорить конец войны. Во всяком случае, к тому времени, когда Малиновский и Толбухин достигли границы Венгрии, кризис на Западе кончился, союзники были разбиты под Арнемом, и Варшавское восстание было раздавлено. Войскам Фриснера на Карпатах удалось задержать Петрова, и хотя его правый фланг был загнут назад, его разношерстным немногочисленным силам становилось все легче сдерживать наступление русских, потому что к концу сентября головные элементы Малиновского и Толбухина ушли более чем на 200 миль от своих исходных рубежей.

Как ни невероятно, но «предательство» союзников и взрывы ненависти и мести, которые стали происходить на оккупированных территориях при ослаблении немецкой администрации, явились шоком для вермахта и даже для СС. Следовавшие до сих пор с безмятежной уверенностью макиавеллиевскому завету «Пусть лучше тебя боятся, чем любят», немцы тем не менее верили, что поскольку они – нация господ, никому, кроме большевиков и евреев, не придет в голову противостоять им. Теперь перед ними распахнулась пугающая перспектива. По мере приближения пылающей полосы боевых действий все ближе к фатерланду все больше сжимался не только вермахт, но и весь аппарат террора в границах рейха. Четыре миллиона иностранных рабочих, текучий контингент концентрационных лагерей – около полутора миллиона, целая коллекция «национальных» легионов всех видов (даже «индийская бригада»), причем многие вооружены – а что, если искра с фронта воспламенит эту массу горючего материала? Не требуется особого умения делать логические выводы, чтобы видеть – если румыны питали столь сильную неприязнь к немцам и так мгновенно воспользовались их слабостью, то от порабощенных иммигрантов рейха не придется ждать милосердия.

Столь изобретательные в организации управления, где это сулило возможности расширения собственной власти, СС теперь сделали резкий поворот кругом (да с таким креном, что могло затошнить даже самого «национального вождя») к провласовской политике. Власов, в просветах между периодами пьянства, продолжал оставаться твердым орешком. Перекидываемый от одного ведомства к другому, унижаемый, опять посаженный в тюрьму, снова освобожденный, выслушивавший возражения, он все время сохранял свое достоинство и не отступал от своей линии. Он отказывался поддерживать германскую политику и продолжал доказывать, что его цель – спасти Россию от Сталина и «восстановить» русское государство. Он читал лекции германским офицерам на тему, как правильно обращаться с русским народом, и вся аудитория (Гиммлер встревожился, когда увидел это) «повесила головы от стыда». К октябрю 1944 года один из отделов СС, руководимый Гюнтером д'Алькеном, одним из интеллектуалов нацистского движения, разработал операцию «Скорпион», в соответствии с которой Власову должны были быть подчинены все пленные русские, включая все еще находившихся в тюремных лагерях и трудившихся, как рабы, в промышленности, из которых он мог бы сформировать боевые дивизии. «Национальный вождь», к своему нескрываемому неудовольствию, был вынужден дать интервью Власову «на равных», в ходе которого советский генерал-отступник добился всего, о чем просил. (Именно после того, как Гиммлер согласился на встречу с Власовым, он произнес свою известную фразу, обращаясь к д'Алькену: «Кто заставит нас сдерживать обещания, которые мы даем?»)

«Скорпион» исходил из предположения, что русские будут лучше соблюдать дисциплину, если ее будут требовать их же соотечественники. Это было продолжением той же политики, которая собирала все отбросы Европы в специальных батальонах СС. Процесс, когда-то начавшийся с «расово-чистого контингента», допустивший белокурых скандинавов в дивизию «Викинг», теперь распространился на фламандцев, голландцев, латышей, валлонов, боснийцев, эстонцев и даже узбеков и арабов, у которых единственной требуемой квалификацией был вкус к грязной работе СС. Это была практика старых тюремщиков давать заключенным драться друг с другом, но она несла с собой тот же риск. Стоит только ослабеть главной власти, и вся ненависть и жестокость, разбуженная тюремщиками, обращается на них и прочих вкупе с ними.