План: не влюбиться в герцога

Я прокручивала в своей голове воспоминания восьмилетней давности. Спустя столько времени я понимала, что моей вины не было ни в чем, но тогда я действительно чувствовала себя неблагодарной. Я жила с чувством вины, а затем с чувством предательства очень долгое время. Но недавно мне удалось отпустить ситуацию и попытаться двигаться дальше. Я боялась, что призрак прошлого повредит моему моральному состоянию.

На часах уже было десять минуть десятого. Собрав всю волю в кулак, я встала. Тут же раздался стук в дверь. Без разрешения на пороге появился Дэймонд, который выглядел весьма раздраженно. Но увидев меня, он быстро надел маску спокойствия. Не хотел меня пугать? Что ж… у него не получилось. Я еще больше разволновалось. Я терла потные ладошки друг о друга, успокаивая себя этим.

Дэймонд напрягся:

— Что случилось? Почему ты так взволнована?

— Нет, ты неправильно понял. Все хорошо. Давай же поедем быстрее. Раньше начнем, раньше закончим.

Еще меньше правдоподобности моим словам добавляла моя суетливость. Я попыталась обойти герцога с одной стороны, но нога зацепилась за ногу. Я чуть не упала, но решила попытать удачу с другой стороны. Там меня уже остановил Дэймонд. Он взял меня за плечи и развернул к себе. Я поймала внимательный взгляд карих глаз. Он долго молчал. Я постепенно успокоилась, концентрируясь на своих ощущениях. Его руки обжигали даже сквозь одежду. Легкое движение пальцев вызывало мурашки по всему телу. Его близость согревала не хуже самого теплого одеяла. Его глаза прожигали насквозь, теряя мой разум где-то на просторах вселенной. Может, на это и был его расчет. Но я постаралась не терять логическое мышление. Я не хотела посвящать Дэймонда в причины моего волнения. У него ж на этот счет были другие планы.

— Мари, я поклялся защищать тебя. Я уже упустил тебя, поддавшись трусости. Больше я не хочу допускать своих ошибок. Расскажи мне, пожалуйста, что тебя тревожит. Ты можешь мне доверять. Я всегда буду на твоей стороне и никогда не оставлю тебя.

Мне очень хотелось открыться, чтоб кто-то выслушал меня, отгородил от всего мира своей широкой спиной. А Дэймонд был тем человеком, которому я стала доверять. Он был вторым после Милоша. Не знаю, что это было, секундный порыв или тотальная вера, но слова полились сами. Я начала рассказывать всю свою историю с самого рождения, как я попала в этот дом, как там жила, и почему ушла. Мне становилось легче с каждым словом, лицо ж Дэймонда все больше мрачнело. Слезы лились из моих глаз, освобождая меня от боли. Вся тяжесть восьми лет уходила. В конце своего рассказа я облегченно откинулась на спинку дивана. Не помню, как тут оказалась, как и Дэймонда, нежно сжимавшего мои руки. Он сидел рядом, но смотрел в сторону. И все же нежно поглаживал мои ладони. Не знаю, что за мысли крутились у него в голове. Обстановка ж была тяжелой. Я кожей чувствовала сожаление Дэймонда и вину, которую он испытывал. Какую-то убивающую вину, будто она терзала его долгое время.

Я выдохнула и облокотилась на спинку дивана. Я не привыкла рассказывать кому-то о своих чувствах, и уже чувствовала сожаление о сделанном. Но за всю свою жизнь я выявила правило, что ни о чем никогда нельзя жалеть. Это бессмысленно, ты в любом случае ничего не сможешь исправить, да и то, что ты сделал, это то, чего ты хотел в тот момент. Значит, ты просто делал то, в чем нуждался. Как я могу винить себя за это?

И все же не время расклеиваться. И уж тем более вешать кому-то груз своих проблем и переживаний. Поэтому я, успокоившись, попыталась успокоить и Дэймонда:

— Спасибо за то, что выслушал. Мне правда стало легче. Думаю, я готова предстать перед прошлым. Когда-то ж надо его отпустить. Я рада, что ты будешь рядом со мной в этот момент. С тобой мне ничего не страшно. — не знаю, зачем я так открылась ему, но я чувствовала, что это правильно. И я говорила правду, за которую мне не было стыдно.

— Мари, мне так жаль. Ты не заслуживаешь всего этого. Я могу сходить сам. Ты не должна. — он в защитном жесте закрыл лицо руками. — как я мог это допустить? Это я во всем виноват.

Я не могла поверить, что он такое чувствовал.

— Дэймонд, это не так. Виноват только Филипп. Пожалуйста, не заставляй меня успокаивать тебя.

Он удивленно посмотрел на меня. На миг его лицо исказилось злобой, я могла только надеяться, что она направлена не на меня. С другой стороны, я хотела пострадать, а не успокаивать мужчину, который вообще ни в чем не виноват. Мне самой нужен был момент такой слабости.

— Ты права, Мари. — сквозь зубы сказал он. — тогда ты готова ехать сейчас? Нам по пути надо еще попасть в одно место. Мне надо решить дела с группой протестующих солдат. Заедем в тюрьму.

Меня повело в сторону. Тюрьма — это то место, куда я боялась попасть последние 8 лет.