Планету открывали сообща

Вот почему Николай Николаевич Миклухо-Маклай, высадившийся 20 сентября 1871 года на берегу залива Астролейб, был первым европейцем, с которым познакомилось население обширного района на северо-востоке Новой Гвинеи.

Научные достижения великого русского путешественника относятся прежде всего к области этнографии и антропологии. Немало сделал он, однако, и для географии. Лев Николаевич Толстой писал Миклухо-Маклаю: «Вы первый, несомненно, опытом доказали, что человек везде человек, то есть доброе общительное существо, в общение с которым можно и должно входить только добром и истиной, а не пушками и водкой».

Опыт, о котором говорит Л. Н. Толстой, имеет самое непосредственное отношение к географической науке, ибо наибольших успехов в исследовании неизвестных европейцам земель добивались именно те путешественники, которые умели завоевать дружбу коренного населения.

Правда, географический кругозор папуасов ограничен из-за неблагоприятных природных условий Новой Гвинеи. Однако уже Н. Н. Миклухо-Маклай обнаружил у жителей острова начатки географических познаний. Население берега Маклая знало расположение окрестных деревень, очертания близлежащих островов, бухт и заливов, направление рек. Один из друзей Николая Николаевича — папуас Туй — поправил составленный им набросок карты.

Путешественник не раз отмечал в дневниковых записях, что папуасы оказывали ему большую помощь в экскурсиях по суше и по морю. Во время своего второго пребывания в районе залива Астролейб (1876–1877) Миклухо-Маклай тщательно исследовал большой участок северо-восточного побережья Новой Гвинеи. В июле 1877 года он записал:

«Экскурсия в деревню Телята. Моя шлюпка (дынга) была слишком мала для помещения провизии на несколько дней и разных вещей (стола, складного табурета, гамака и т. и.), необходимых для многодневной экскурсии. Кроме того, она была слишком плоской (низкой) и легко могла быть залита водой при большом волнении. Поэтому я нашел ее неудобной для экскурсии в Телята и решил воспользоваться одним из больших ванг Били-Били. Эти пироги, как я уже говорил, имеют довольно вместительную хижину на платформе, так что в одной из этих пирог я не только мог вместить все свои вещи, включая даже и висячую керосиновую лампу, но нашел место для стола и для моего небольшого кресла. В хижине же другой пироги поместился Сале со всеми кухонными принадлежностями. Каждым вангом управляло двое людей: один парусом, другой рулем. Один ванг принадлежал моему старому приятелю Каину, другой — Кисему, очень энергичному, но, к сожалению, чересчур болтливому жителю Били-Били. Люди этой деревни из поколения в поколение ежегодно по нескольку раз совершают путешествия вдоль северо-восточного берега до деревни Телята.

Они изучили эту местность, господствующие ветры, периодичность их, течения, удобные пристани вдоль берега и т. д. Поэтому было вполне естественно, что я предоставил своим спутникам всю мореходную часть экспедиции, уговорившись только, что мы будем останавливаться в каждой деревне столько времени, сколько это будет необходимо. Каин и Кисем объяснили мне, что все переходы из деревни в деревню вдоль берега мы будем делать по вечерам или по ночам, пользуясь береговым ветром, который дует равномерно каждую ночь, начинаясь через час или два по заходе солнца и продолжаясь до рассвета. В продолжение дня нам невозможно было бы бороться с противным зюйд-вестом, который иногда бывает очень силен».

В этой записи папуасские друзья русского путешественника предстают как полноправные участники его экспедиции и вместе с тем как опытные мореходы.

На суше они тоже повсюду сопровождали «тамо русса», указывали путь, помогали объясняться с жителями других деревень берега Маклая.

Так же вели себя аборигены берега Папуа-Ковиай в западной части острова, где Н. Н. Миклухо-Маклай побывал в 1874 году. Здесь он открыл «большое и очень интересное озеро Камака-Валлар», которого достиг, перейдя береговой хребет. «Меня сопровождали жители гор Камака, которые называются вуоусирау», — записал он.

Еще при жизни русского друга папуасов восточная часть Новой Гвинеи была поделена между немецкими и английскими колонизаторами, а в Западном Ириане закрепились голландские захватчики. Колонизация Новой Гвинеи, как и любой другой страны, сопровождалась резней, охотой на «черных птиц», как называли работорговцы аборигенов, порабощением тех, кто оставался в живых. К счастью для новогвинейцев, добраться до их селений в глубине страны было чрезвычайно трудно. И сейчас еще в нагорьях восточной части острова время от времени обнаруживаются неизвестные племена. Природа Новой Гвинеи спасла ее население от участи тасманийцев, маори, аборигенов Австралии.

С другой стороны, природные условия породили большую разобщенность между племенами: жители дальних селений зачастую имеют смутное понятие о своих соседях, в одной и той же долине порою говорят на нескольких языках, всего же на острове насчитывается семьсот пятьдесят языков.