Пластическая хирургия по-русски

– Ни капельки, – смотря внутрь себя, равнодушно проронил мужчина. – Совершенно не жалко. Уверен на все сто: она сама во всём виновата…

Не глядя на Болека, мужчина выложил на стойку деньги и направился к выходу раскачивающейся моряцкой походочкой, являющейся не результатом скоротечного брудершафта с питейным заведением, а доставшимся от моря-океана хроническим наследством.

Двери за мужчиной давно затворились, а Болек продолжал тупо смотреть на них. Потом очнулся, схватил трубку телефона и быстро набрал номер. Убедившись, что на другом конце провода находится нужный ему человек, проговорил, прикрывая ладонью микрофон:

– Евгений Борисович, вы велели сообщать обо всех подозрительных типах, появляющихся в моём баре. Только что здесь был один такой. Ну просто «теменной» мужик. Такую хрень порол! А самое странное, внешне он почти вылитый… пластический хирург. Понимаете? Я даже сдрейфил чуть-чуть – подумал, что этот бабский, как вы выражаетесь, угодник каким-то образом пронюхал про ваш план и нарочно нарисовался в баре. Дескать, я вас ни хрена не боюсь, и всё такое. Короче, предупредить нас приходил, чтобы мы не раскатывали губищи… Но потом я пригляделся и понял – это всё-таки не хирург…

– Этот «теменник» заходил раньше в твой бар? – голос в трубке звучал спокойно.

– Может и заходил, трудно сказать. Разве всех упомнишь?

В трубке раздавалось лишь мерное сипловатое дыхание – видимо, человек на другом конце провода что-то напряжённо обдумывал.

Болек не выдержал.

– Если хирург что-то заподозрит, нам всем кранты.

– Не гони волну! – осадил его насмешливый голос. – Это всё тот же предстартовый мандраж. От него, как от чахотки, сгорели тысячи слабонервных хлипаков. И ещё тысячи сгорят. Дейла Карнеги читай, идиот!

Вслед за тем послышались гудки отбоя.

Болек медленно опустил трубку на рычаг.

– Не гони волну, пар-ренёк! – с остервенением проскрипел над ухом Поливки чёртов попугай. – Дэйла Кар-р-р-неги читай – и всё будет ништяк макар-р-вода!

* * *

Светлана Деева, статная блондинка сорока девяти лет, на цыпочках подошла к дверям, ведущим в хозяйственный блок ресторана «Окская волна», находившегося на первом этаже гостиницы «Вольному воля», и, воровато оглянувшись, припала маленьким ушком к замочной скважине.

В широком коридоре стояла таинственная полутьма; слабый, в четверть накала, свет от редких дежурных светильников навевал мрачные ассоциации с бездушно-фальшивой улыбкой скупца. Вентиляция не работала, скрежета и стука движущихся лифтов тоже не было слышно, как если бы они все разом вышли из строя, и в коридорных лабиринтах, наполненных пропитанным запахами близкого овощехранилища спёртым воздухом, покинутую механическими шумами «экологическую» звуковую нишу заполнили шумы биологического происхождения: под плинтусами и за прикрывающими потолок перфорированными пластиковыми панелями тонко попискивали копошащиеся там и сям мыши, и глухо, словно боевые кони в секрете, у которых копыта обмотаны тряпьём, топотали огромные крысы. Всю эту ночную рать привлекали размещённые в хозяйственном блоке ресторанная кухня и вместительные продовольственные кладовые.

Когда Лана пробиралась по коридорам, крысы неоднократно перебегали ей дорогу, и каждый раз сердечко женщины замирало от страха. Она знала, что не будь поблизости обильных ресторанных закромов, наглые ночные гостьи безжалостно растерзали бы её.

И всё-таки Лана пришла сюда – ночью, тихой сапой. Тайком. Как подвальная крыса. Зачем – она и сама не знала. Словно какая-то невидимая рука обхватила её за талию и мягко, но настойчиво повлекла на кухню ресторана. Лана пыталась сопротивляться, но это оказалось сильнее её. Она хотела заставить себя задуматься о том, почему как последняя дура или лунатичка вышла из дома в одной ночной сорочке, но в тёмном ужасе вдруг поняла, что это ей нисколечки не интересно. Странным было и то, что ни на улицах, ни в гостинице она не встретила ни одной живой души. Сладкое и одновременно тревожное ощущение наразгаданной тайны, переполнявшее её вздымающуюся грудь, влекло Лану вперёд и только вперёд. И вот она у цели – если это можно назвать целью.

Лана отняла ухо от замочной скважины и осторожно потянула дверь на себя. Шагнула внутрь и аккуратно притворила створку двери, подсознательно отсекая путь крысам, которые, вероятно, только посмеивались над наивными мерами предосторожности со стороны своих главных врагов – людей: у смышлёных грызунов имелись собственные тайные пути, секретные подземные ходы и окольные тропы.

За дверью обнаружился ещё один коридор, широкий и короткий. Он упирался в большой грузовой лифт. Лана медленно, как сомнамбула, поплыла вдоль стены и, миновав стенд с огнетушителями, противопожарный щит и пару приткнувшихся к стене металлических тележек на резиновом ходу, словно по команде застыла у первой по ходу двери. Она никогда в жизни не была здесь, но какой-то подсознательный импульс заставил её остановиться именно на этом месте, и она почувствовала, что за дверью находится кухня.