Плата за грех (СИ)

— Я не думала, что там совсем ничего не будет. Просто… — Она закусила губу. — Думала, что будет что-то странное. Я тоже ничего не понимаю.

Она в растерянности терла виски пальцами.

Но обо всех этих странностях придётся подумать позже. Выжившие солдаты, которые начали выходить из укрытий, не особо-то нам обрадовались. Я видел, как Рауз спорил с каким-то офицером, а затем со взволнованным видом подошёл к нам. Причина была очевидна.

— Они считают, что мы к этому причастны, да? — Задал я по сути, риторический вопрос.

Рауз вздохнул.

— Естественно, они винят во всем нас. Они понесли большие потери, почти все погибли. Враги… — Он сделал паузу. — Никого не оставили в живых. Это очень странно.

Конечно, он был прав. На войне всегда намного больше раненых, чем убитых. А здесь враг явно не хотел оставлять свидетелей. Но ведь многие всё равно спрятались бы в зданиях и бункерах на территории базы, должны были остаться хотя бы записи с камер наблюдения… Меня передернуло от мысли, что натворили бы противники, если бы мы им не помешали.

— А поскольку мы тут единственные, кто остался в живых…

Нóлза снова посмотрела на меня долгим, оценивающим взглядом, как будто прикидывая, насколько мне можно доверять. Я сомневался в своих шансах, но фортуна оказалась на моей стороне.

— Джим. Рэ́ндел. Вон там грузовик. — Она указала на машину, которую враги пытались захватить до того, как мы им помешали. — Возьмите с собой пару ребят и перенесите коробки оттуда к нам в лагерь. Радиоканалы больше не глушатся. Стационарные линии, скорее всего, раздолбаны, но я попытаюсь связаться с Вéргюсон или даже с Форрéстерем напрямую через спутник. Поставьте вокруг коробок часовых. Никто — я подчёркиваю, никто — не должен прикасаться к ним в моё отсутствие. Даже ты, Рэ́ндел, ясно?

Я закивал, даже не сразу осознав, что она сказала. Я не возражал, чтобы в этой ситуации она была за главного, поскольку сам всё ещё понятия не имел, что происходит. А чтобы докопаться до правды, я был готов и потерпеть. Кроме того, физический труд — лучшее лекарство для больной головы, как любила говорить мисс Брóук, мегера, заправлявшая последним детдомом, в котором я жил. Только теперь, спустя много лет, я понял, как же она была права.

ТО, С ЧЕГО ВСЁ НАЧАЛОСЬ.

Рассвет мы встретили за сборами. Разбивать лагерь нелегко, но попробуйте собрать его обратно, не растеряв половину барахла.

В ту ночь никто уже не уснул. У нас было несколько раненых — к счастью, не тяжело, — и мы готовились выдвигаться. Сначала самое важное, остальное подождёт. Звери двигались с расторопностью, которая обычно проявляется в самых критических или самых пугающих ситуациях.

Весь участок буквально кишел военными ГЗГ: бесконечные колонны бронетехники и пехоты двигались к югу от нашего лагеря. Солдаты косо на нас поглядывали, но, к счастью, этим всё и ограничивалось. По словам Нóлзы, ей удалось достаточно быстро связаться с Форрéстером и он тут же подключил все свои связи в военных кругах, чтобы разобраться с ситуацией.

Прибытие сил реагирования ГЗГ чуть не закончилось ещё одним сражением, но в последний момент взбешенные солдаты отступили по приказу вышестоящего офицера. Насколько мы смогли расслышать, приказ состоял в основном из выражений, которые я не стал бы повторять вслух. Вояки были на взводе и искали, на ком бы отыграться. Подошел бы кто угодно — желательно истинный виновник, но за неимением лучшего сгодились бы и мы.

Уж не знаю, как именно, но в итоге логика и влияние Форрéстера взяли верх, и нас отпустили вместе с трофеями, которые, как оказалось, действительно принадлежали «Кантáте».

Позже тем же утром мой завтрак прервала Нóлза. Она махала мне от ещё не убранной палатки связи (мы собирались снести её последней на случай, если она вдруг понадобится). Я вздохнул, откусил последний кусок от сэндвича из пайка и выкинул остаток, понимая, что у меня все равно вряд ли будет возможность его доесть.

Нóлза вместе с офицером связи Рéннати возились с какой-то чёрной коробкой из металла и пластика, из которой торчали провода. Я не особо разбираюсь в вычислительной технике и решил просто дождаться объяснений, чтобы сойти за умного. Это было не так-то просто — особенно последний пункт. Вскоре коробка зажужжала и захрипела, а на экране стоящего рядом ноутбука появились ряды символов. Рéннати нахмурился.

— Если кто не понял, это некое хранилище данных и оно зашифровано. Естественно.

Колли, заглядывавшая ему через плечо, вздохнула в ответ.

— Сможем расшифровать?

Рéннати резко выпрямился.

— А стоит ли? Это собственность «Кантáты». Думаю, мисс Вéргюсон не одобрит…

— Не одобрит, что мы проверили, не бомба ли это? — Нóлза невинно улыбнулась.

Рéннати сделал кислую морду, как и всякий раз, когда ему казалось, что его держат за дурака.

— Херня, и вы это знаете.

— Марк, — решил заступиться я. — Я уважаю твою преданность начальству, но нас тут чуть не убили. Нам очень…

Я сделал упор на слове «очень», намекая, что, если он не согласится, будут серьёзные последствия.

— Очень нужны ответы.

Он уловил мой посыл и вздохнул, покачав головой и поправив очки.