Платформа

– Еще толком не решил… Глупо, конечно, но я боюсь, что пресса развернет кампанию за чистоту нравов. Разумеется, надо бы провести опрос, исследовать рынок, опробовать концепцию…

– Ты же в такие вещи никогда не верил.

– И не верю, это правда… – Он помялся. – В общем, я не склонен особенно раскручиваться во Франции, только через сеть “Авроратур”. Реклама в специализированных журналах вроде FHM или “Эхо саванн”. Но на первых порах нацеливаться на Северную Европу.

На следующую пятницу была назначена встреча с Готтфридом Рембке. Накануне вечером Валери сделала себе расслабляющую маску и легла спать очень рано. В восемь часов, когда я проснулся, она была уже готова. Выглядела умопомрачительно. На ней был черный костюм с очень короткой юбкой, туго обтягивающей зад; под пиджак она надела кружевную сиреневую блузку, облегающую и кое-где просвечивающую, а под блузку – ярко-красный бюстгальтер, оставляющий наполовину открытой высоко поднятую грудь. Когда она села возле кровати, я обнаружил на ней черные чулки, светлеющие кверху, и пояс. Губы она накрасила темно-красной помадой с фиолетовым оттенком, волосы забрала в пучок.

– Впечатляет? – спросила она насмешливо.

– Еще как! Ох уж эти женщины… – вздохнул я. – Умеют себя подать.

– Это у меня официальный наряд соблазнительницы. Но я надела его еще и для тебя; я знала, тебе понравится.

– Вернуть эротику на предприятия и в учреждения… – пробурчал я.

Она подала мне чашку кофе.

До самого ее ухода я только и делал, что смотрел, как она движется, садится, встает. В ее наряде, если угодно, не было ничего особенного, он даже мог бы показаться простым, но при этом “впечатлял” – слов нет. Когда она клала ногу на ногу, в верхней части ляжки появлялась темная полоса, оттенявшая тонкость нейлонового чулка. Если она скрещивала ноги еще сильней, показывалась полоска черного кружева, а дальше – застежка пояса и белая плоть ляжки и основания ягодиц. Она меняла положение ног – и все исчезало. Наклонялась над столом – и я чувствовал, как под тканью трепещет ее грудь. Я мог бы любоваться ею часами. Такая простая, невинная, бесконечно блаженная радость; обещание счастья в чистом виде.

Встреча была назначена на час в ресторане “Ле-Дивеллек” на улице Юниверсите; Жан-Ив и Валери приехали на пять минут раньше.

– С чего начнем разговор? – волновалась Валери, вылезая из такси.

– Скажешь, хотим, дескать, открыть бордели для бошей. – Жан-Ив устало улыбнулся. – Да не волнуйся, он сам задаст все вопросы.

Готтфрид Рембке появился ровно в час. Они узнали его в ту минуту, как он вошел в ресторан и протянул пальто швейцару. Плотная, солидная фигура, лоснящийся череп, открытый взгляд, крепкое рукопожатие – в нем чувствовалась раскованность и энергия, он как нельзя лучше соответствовал образу крупного предпринимателя, в особенности немецкого. Так и виделось: целый день на ногах, утром встает с постели одним прыжком и полчаса занимается на велотренажере, а потом в новехоньком мерседесе катит на службу, слушая по дороге новости экономики.

– Выглядит идеально, – пробурчал Жан-Ив и, расплывшись в улыбке, поднялся ему навстречу.

Первые десять минут герр Рембке говорил только о еде. Оказалось, он прекрасно знает Францию, французскую культуру, рестораны, имеет собственный дом в Провансе. “Безупречен, этот мужик безупречен”, – повторял про себя Жан-Ив, уставившись в свое консоме из лангустинов с Кюрасао. “Что ж, пободаемся, Готти”, – подумал он еще, опуская ложку в тарелку. Валери держалась превосходно: слушала внимательно, глаза ее завороженно блестели. Поинтересовалась, где именно в Провансе находится дом, часто ли ему удается там отдыхать и т. д. Сама она заказала сальми из крабов с лесными ягодами.

– Итак, – продолжила она тем же тоном, – вас заинтересовал наш проект?

– Видите ли, – начал он основательно и неторопливо, – нам известно, что “галантный туризм”, – произнося эти два слова, он как бы слегка запнулся, – составляет одну из основных мотиваций поездок наших отпускников за границу, и их можно понять: лучшего отдыха не придумаешь. Примечательно между тем, что ни одна компания до сих пор всерьез не занималась этим вопросом, если не считать нескольких мелких и совершенно неудачных проектов для гомосексуалов. Но в целом, как ни удивительно, перед нами совершенно девственный участок.

– Проблема вызывает споры, я думаю, общественное мнение еще не доросло… – вмешался Жан-Ив, сам понимая, что говорит ерунду, – ни на том, ни на другом берегу Рейна, – закончил он и стушевался.

Рембке метнул на него холодный взгляд, словно бы заподозрив его в насмешке; Жан-Ив снова уставился в свою тарелку и дал себе слово молчать до конца обеда. Валери и без него справлялась великолепно.

– Не стоит переносить французские проблемы на Германию, – вставила она, невиннейшим движением кладя ногу на ногу, и Рембке переключил внимание на нее.