Платонов тупик

— Правильно, этого так оставлять нельзя, и мы это безобразие так не оставим, призовем его к порядку, он ответит за такой разгул. Свобода печати есть свобода печати, но не в такой же степени! Ты прав. Завтра же соберем секретариат и все обсудим. А ты успокойся и веди себя с достоинством — без слез, без истерики. Тут вот, — Председатель потянулся к папке с деловыми бумагами, — тут вот намечается поездка группы молодых писателей за границу… — Он сделал паузу, будто ищет и не находит бумагу, а сам следил за Чижиковым.

— За границу? — оживился тот.

— Ага… Ага, вот оно, — извлек Председатель бумагу. — За границу. Во Францию… Во Францию, брат! Не куда-нибудь!..

— Ну? — нетерпеливо спросил Чижиков.

— Ну вот, я думаю: может, возглавил бы ты эту бригаду?

— Я?..

— А что? Секретарь правления, лауреат, да не раз, председатель комиссии по работе с молодыми, и т. п. и т. д. А?

— Да я… Я что?.. Если надо…

— Надо. Вот поедешь, развеешься от всех этих неприятностей, наберешься европейской культуры… В печати о тебе будут сообщения: делегация во главе с Чижиковым… Чижиков сказал… Интервью — понимаешь? Слава! А за это время все и забудется. Поездка во Францию все забьет, все перебьет. Мы, конечно, примем меры к этому зоилу…

— Пожалуй, ты прав… А когда поездка? Надо подготовиться…

— Скоро. Этой осенью.

— Аж осенью?

— Время пролетит — не заметишь. Подготовиться ведь надо как следует.

— Ну, ладно…

— Вот и отлично. Иди и готовься. Книги о Франции читай, о современной французской литературе напичкайся как следует. Рубашки, белье, носки приготовь получше, чтобы там не опозориться. Да, да! Мелочи тут так же важны, как детали в художественном произведении. Тем более — капстрана.

— Хорошо. — Чижиков потянулся за журналом.

— Оставь его, — сказал Председатель. — Зачем он тебе? Данаю расстраивать?

— Она уже читала.

— Ну и зря.

Чижиков потоптался, не решаясь спросить, но любопытство взяло верх:

— Придумал — «Инвектива» какая-то. Что это значит?

— Это жанр такой. В древности был распространен. — Председатель улыбнулся, покачал головой. — Действительно, откопал же название. Может статься, что он возродит тысячелетней давности жанр! Молодец, копает! Извини, я просто о самом этом слове… — И снова стал пояснять: — Ну, это вроде фельетона, только форма особая — в виде злого открытого письма. Ладно, иди готовься к секретариату. Журнал оставь, он мне будет нужен.

Чижиков пошел к себе в кабинет, сел за стол — хотел успокоиться. Но чем больше он сидел и думал, тем больше им овладевала жажда мести. «Нет, — решил он. — На Филиппа полагаться нельзя, этот либерал, как зовет его Философ, все спустит на тормозах, и на том дело кончится. Надо организацию секретариата брать в свои руки, чтобы этому Брон. Борисову дать такой бой, от которого он никогда бы не оправился». И Чижиков снова заспешил к Председателю.

— Послушай, — сказал он, подсаживаясь поближе. — Я вот что подумал. Для большей пользы дела надо бы провести расширенный секретариат. С приглашением актива. И подготовить все как следует.

— С активом? — удивился Председатель. — Это еще зачем? Какая нужда собирать вселенский собор? Что за ЧП такое?

— Ах, для всех вас, я вижу, это никакое не ЧП, — обиделся Чижиков. — Твоего коллегу, секретаря смешали с г…, оболгали, а ты спокоен? Ты пойми одну простую истину: сегодня меня, а завтра тебя так же, если мы будем все спускать.

— Меня не за что, — сказал Председатель спокойно.

— А меня, значит, есть за что?

— Повод дал. Ну, ладно, ладно. Короче: что ты хочешь?

— Собрать расширенный секретариат с активом и дать случившемуся принципиальную оценку. Чтобы другим не было повадно.

— Хочешь собрать всех своих боевиков, подхалимов и устроить мамаево побоище? — догадался Председатель. — Хочешь повторить то обсуждение?

— Нет, твой либерализм действительно нас погубит! Погубит! Надо же наконец власть показать!

— Власть не показывать надо, ею надо пользоваться…

— А ты не хочешь!

— Ты не дослушал. Властью надо пользоваться умело. Умело, друг мой.

— Нет, ты неисправимый… могикан.

— Думай, как хочешь. А вот откуда ты такой злобный и мстительный? Тебе дай власть — ты многих поставил бы к стенке. А?

Чижиков дернулся, словно готовясь к прыжку. Председатель остановил его:

— Шучу! И — успокойся: секретари у нас не все дураки, думаю, разберутся и дадут всему правильную оценку.

Чижиков ударил досадливо кулаком себя по коленке, поднялся и, опустив голову, вышел.

В коридоре Юрку перехватил Философ, приехавший в «контору» за зарплатой. Он приобнял Чижикова за плечи, спросил: