Позавчера, во время посещения острова, Стрижев рассказал мне, что промышленники добывают в последние годы много мамонтовой кости — свыше полутора тонн на одном лишь Ляховоком острове. Потом он спросил о судьбе ноги мамонта «с кожей», посланной его отцом в Академию наук, за которую была получена благодарность. Стрижев помнил, как его отец нашел череп мамонта с бивнями, которые были обращены назад и загнуты вверх. Отец продал оба бивня за сто рублей, а череп за пять. Он рассказал также о находке мамонта вблизи Усть-Янска, о чем в 1896 г. было сообщено в Академию через одного из ссыльных. Одновременно был отправлен лоскут кожи, отрезанный от большого, до двух сажен (?) величиною, куска шкуры мамонта. Здесь же было найдено много костей вместе с суставными сумками и сухожилиями, издававшими отвратительный запах падали. Останки мамонта лежали у 'береговой полосы, скатившись, очевидно, с отвесной ледяной стены, возвышавшейся над берегом. Прекрасный кусок мамонтовой кожи был найден в том же 1896 г. на речке Хараулах западнее Усть-Янска. По словам Стрижева, берег состоит здесь из мощных пластов каменного льда, из которого вытаивают в большом количестве остатки млекопитающих и стволы берез. Каменный лед залегает также в бассейне Чендона вплоть до границы лесов. Там Стрижев нашел много клыков мамонта и оттуда же должна происходить нога первобытного быка (Bos primigenius), присланная в Петербург в свое время М. Санниковым. В заключение Стрижев сказал, что, до словам промышленников, в последние годы вокруг островов била чистая вода и они не видели в разгар лета плавучего льда. Небезынтересно, что за последнее время, судя по рассказам Стрижева, на его родине в Казачьем развилось скотоводство и вообще жизнь значительно изменилась. С 1898 г. прекратилось опасное плавание по реке Лене на каяках благодаря трем регулярным рейсам парохода «Лена» из Якутска до Булуна; с тех пор купцы доставляют все товары в Казачье пароходом. Меня заинтересовало и другое сообщение Стрижева: прошлый год инфлюэнца произвела огромные опустошения в Усть-Янске и Булуне. Булун за последнее время сильно разросся и приобрел облик города.
Вчера в 8 часов вечера я попросил Коломейцева зайти ко мне и ознакомил его со своим планом устройства угольных станций, созревшим у меня после длительного размышления и серьезного взвешивания. Я сказал, что не позже первого дня появления солнца ему надлежит отправиться в путь на Хатангу и предварительно передать командование «Зарей» лейтенанту Матисену. Каким образом выполнить это поручение, указано в составленной мной инструкции.
Коломейцев внимательно углубился в разложенную перед ним карту, задал ряд вопросов и сделал несколько существенных замечаний. Приблизительно через час он вернулся ко мне в лабораторию, живо заинтересованный этим делом, и просил разрешения критически обсудить инструкцию. Он опросил, нельзя ли ему сначала устроить склад на Котельном как более важный, а устройство склада в гавани Диксона предоставить местному начальству на Енисее. Я ответил, что предоставляю ему право действовать согласно обстоятельствам, но все же считаю, что не годится организацию единственно верной из двух станций поручать незнакомым людям, и поэтому он должен в текущем 1901 г. устроить склад в гавани Диксона, а в 1902 г. идти на Котельный.
Сегодня, после долгого времени, я спал великолепно. Собственно говоря, я не страдал бессонницей, но проснувшись ночью, я не мог снова заснуть под влиянием тревоживших меня мыслей, а этой ночью обрел покой.
Период безветрия, как видно, закончился. Последнее время через день разыгрывается буря. Не думаю, чтобы вновь установилось затишье. При таких обстоятельствах поездка на Хатангу не доставит удовольствия Коломейцеву.