Плавильная лодочка. Карагандинская повесть

Но теперь нет на свете города, в который она бы уехала и вдруг встретила его на улице – наспех прилетевшего к ней, ошалевшего от драгоценной пропажи, со взволнованным сердцем. Йоханна не слышит. Люди еще не воздвигли этот город, Бог его не придумал. Можно много раз выходить ночью на площади и берега разных городов, но, увы, никто не купил билета на ночной рейс, ничье нетерпение не мешает любящему уснуть, вертикальный самолет стоит в ангаре.

Йоханна на чашке весов в руках Юлиана – лишь крошечная золотая гирька, она не перевесит другой, грубой силы камня на шее, возле которой он сам, его родственники, друзья, домашние животные и деньги.

Он больше и не прикасается к ней. Его мимика, обращенная к ней, теперь не полна смущения, изумленной радости, узнавания. Раньше, чуть оставшись наедине, они с разбега обнимали друг друга, яростно изучая пальцами и губами любимые пейзажи. Их лица и тела не знали границ друг друга. Юлиан и Йоханна радостно улыбались друг другу в лицо, и пальчики ее были частью его лица, и он целовал ее горло.

Мужчина в белой рубашке и черных брюках бежит ей навстречу, полоски его легкого черного галстука борются с напором воздуха, он пытается освободиться от галстука. На причале одинокий контрабасист. Бегущий слышит. Юлиан не отталкивает Йоханну, но бежит сквозь нее, как птица летит сквозь небо.

Тряпичная луна в руках девушки и мужчины, они раздирают ее на куски. Но он твердый свет, а она процесс. Их нет больше вместе. Мяч луны возвращен зрелому небу.

* * *

2013.

В ней Божья искорка.

Он царственно забывает обо всех, кроме себя.

Будто кто-то возвышенный заглядывает внутрь Анны. Он успокаивает ее, похлопывая изнутри своими умозрительными ладонями.

– Пришли мне свое фото. Как ты сейчас одета?

– Я сегодня позавтракала фотографией творога. Потом на фотке такси доехала до Лубянки. Лубянка тоже была на фотоснимке.

Анна чувствует, как Олег, слушая ее в телефонной трубке, улыбается. Он назначает ей встречу. Сама не зная зачем, она соглашается. Эти встречи ничего не дают, у нее не возникает ощущения родства с ним. Анна садится в машину Олега, поднимая край своей длинной шубы. Она смотрит на мужчину, с которым неделю назад уже почти простилась, и в ее зеленом взгляде он читает изумление. Он теперь видит ее воочию, он тоже понимает, что они чужие, и тоже сам себе удивляется. В свои сорок Анна выглядит на двадцать пять – двадцать восемь. Но дело не в этом. В ней Божья искорка, от этой девочки уйдешь, а потом будешь всеми силами возвращать. Анна родилась со звездой внизу живота. Звездочка загорается избирательно, очень редко, ее восход может увидеть желанный мужчина, у которого духовное и физическое, увы, не спорят друг с другом.

Анна в ранней молодости приобрела внутреннюю свободу, а поскольку эта свобода – часть ее самой, отнять ее невозможно. Мужчина для Анны воздух, но не знает, что она умеет не дышать.

В квартире Олега Анна осторожно оглядывается. Она отбрасывает непослушные волосы, в ней растет протест.

Олег хочет раздеть ее и увидеть в самом низу ее живота, слева, нарисованную маленькую золотистую подковку, рожками вниз. Один рожок переходит на пространство между животом и бедром. Вот Олег уже рассматривает подковку, голубые прожилки на тонкой белой коже еще нежнее возле золота этой нарисованной игрушки. Нет, никакой подковки нет! Олег хотел нарисовать ее в прошлый раз, но Анна запротестовала.

Она обнимает его, у их внутренних рек общие берега, и он царственно забывает обо всех, кроме себя. Свободолюбие – самая притягательная его черта, вершина айсберга, точка его сборки. Анне становится невыносимо скучно. Чужой, он чужой ей человек! Она быстро одевается, не обращая внимания на его недовольные жесты, и уходит.

* * *

1982. 2013.

Бабушка Роза выпаривает из самых пузатых ягод арбузный мед.

Повитуха умывает алые руки.

Арбузами, огромными арбузами завален весь пол на веранде, и так до самой середины осени – в воздухе их полосы и пятна, их горячий сладкий изумруд. Хозяйничая во дворе, бабушка Роза выпаривает из самых пузатых ягод арбузный мед. Большой чугунный котел мучается на костре.

Молодой мед! Желанный темно-красный гость, существо цвета крови! Приди в дом, поклонись нам.

Умывшись, Анна смотрит в окно, на кусочек Измайловского парка. Кто-то упрямо сидит на ее сетчатке, поджав под себя ноги, понурив голову. Сыплется снежная крупа.

Он появляется, кладет ей в ладони зерно, ракушку или золотой шарик и, легонько отталкиваясь, ненадолго удаляется, исчезая в свете. Олег – циркач, и Анна рядом с ним восхитительная воздушная гимнастка, в чешуе трико, она и драгоценный камень, и ювелир; ограняет сама себя; своими губами может сдуть с себя отшлифованные частицы и видеть себя перед собой целиком – маленькую, растущую, в одной из своих новых жизней. Снаряд подвешен в небе и вращается по кругу: он мяч луны. Тело Анны тоже круг.