Плечо с плечом

Под мелким, медленным дождем,
Продрогнув, очередь стояла
За хлебом. Ночь сменилась днем, —
Толпа росла и не роптала.

О вы, покорные стада

Злым пастырям в овечьей шкуре!
Вы будете молчать, когда
Разрушат ваши города
И, беззащитные, под бурей
Рассеетесь в свой черный час,
Себе пристанища не зная…

Того ли Он хотел для вас,

От крестной муки изнывая!

«И снова в Рим стекутся пилигримы…»

И снова в Рим стекутся пилигримы
К подножию и Павла, и Петра,
И ты придешь туда пешком, с другими,
В последние земные вечера.

В развалинах лежащий вечный город

Прекрасен будет в гибели своей.
Не устрашат ни палачи, ни голод
Из катакомб нахлынувших гостей.

Все потерявшим, все нашедшим людям

Одно виденье очи ослепит.
Не будет храмов… Пастырей не будет…
Но Он придет и стадо укрепит.

«Года с тобой живем на бивуаке…»

Года с тобой живем на бивуаке
Кочевниками у немилых рек.
Барачных стен и голода, и мрака
Нам не избыть — на наш их хватит век.

Да, тяжела ты милостыня! Сухи

Отверженных и гибнущих глаза.
Не жди, что друг к тебе протянет руки,
Что скатится целебная слеза.

И очага не строй — его разрушат,

И родину отнимут навсегда.
Но есть иная родина… Послушай
Плачь Иова сквозь страшные года.

Вот так, как он, в беспамятстве и муке,

Вот так, как он и нам давно пора…
Учись, душа, единственной науке
Освобожденья, мира и добра!

«Все призрачно в мире. Все кончится скоро…»

Юрию Терапиано

Все призрачно в мире. Все кончится скоро
И камня на камне… Не думай! Молчи!
Еще так прекрасны сады и соборы
И братство бродяг на скамейке в ночи;

И осень Парижа… Редеют каштаны

И ржавые листья над Сеной летят.
Под пепельным небом, в дожди и туманы
Чердачные окна поэтов глядят.

Пред ними былое. Для них Женевьева

Выходит на площадь и город шумит;
Старинных органов ликуют напевы
И двери Сорбонны надежны, как щит.

«Все мы как-то доживаем…»

Все мы как-то доживаем
Неизжитый век.
В «дурачки» еще играем,
Суетясь, движенья чаем
Пересохших рек.

Каждый словно занят делом

В уголке своем,
Только «дело»-то — не дело,
И «углы» взамен удела,
Богадельня — дом!

Хорошо б теперь на паперть

Храмов вековых.
Но и храм-то нынче заперт,
И дорог свернулась скатерть,
Что вела до них.

«Еще судьбы своей не знаем…»

Еще судьбы своей не знаем,
Еще для будущего спим,
И книгу дней приоткрываем
С тем нетерпеньем молодым,

Как будто все начать сначала

Еще возможно: подвиг ждет.
Меж дел и будничных, и малых
Наш час торжественный пробьет.