В рассветном пеньи петухов,В часы предутренней тревоги,Мне чудится умерших зовС их, нам неведомой, дороги.О, голос побывавших «там»,С его томящей сердце нотой,Что хочешь ты поведать нам,Сквозь сумрак утра и дремоту?Как встарь, они на нас глядятГлазами прежними, родными.Нерасторжим и вечно святСоюз исчезнувших с живыми.«Лоскуток позабытого платья…»
Лоскуток позабытого платья,Сколько будишь ты образов, дум!Вот — былое раскрыло объятья, —Слышишь крыльев исчезнувших шум?Всех, кого ты когда-то любила,Потеряла в назначенный срок,Возвращает негаданно милый,Полинявший давно лоскуток.«У беспомощных и беспечных…»
У беспомощных и беспечныхНеизменно все мимо рук:На охоте — одни осечки,В огороде — сплошной лопух;Сеть рыбачья — узлы и дыры,Паутина в углу, как сеть,И удел бесприютно-сирый,Словно по миру гонит плеть.«Дул с моря ветер. Пальмы шелестели…»
Дул с моря ветер. Пальмы шелестелиИ гул стоял в разбуженном саду.И, надрываясь, петухи пропели,Что близок полдень, — полдень наш в аду.И ты пришел, и ревностью, и мукойТот летний день, как ядом напоил.Жег поцелуй заломленные рукиИ долгий взгляд искал и холодил.И тяжба длилась. И, непоправимоРазъединяя, падали слова…Стих ветер. Ураган промчался мимо, —Лишь сломанная ветка и траваИзмятая о нем еще твердили,Да мы с тобой, в молчаньи ледяном,Навек чужие, нашу пытку длилиСверкающим уже смиренным днем.«Мы — две реки, текущих врозь…»
Мы — две реки, текущих врозьК морям безбрежным и различным.Но и сквозь боль, и злобу сквозь,Усмешкой скрытою приличной,Вдруг проступает иногда,В минуту гибельного спора,Тоска по вольному просторуТвоей земли. И вот тогдаВнезапно я воображаюМне незнакомые поляИ сельский дом, и дома с краюТоскующие тополя, —Мир невозможный и чудесный,Твою питающий мечту,Иную, лучшую, не ту,С которой я сквозь жизнь пройдуВ обличьи странницы безвестной.«Любви непринятая лепта…»
Любви непринятая лептаВ руке осталась навсегда.Лишь дружбы узенькая лентаСвязала горькие года.Бок о бок, рядом, близко, розно,Ни разу настежь, напролом!И даже ждать награды позднейНельзя за дальним, за углом.Все, что другому было б мало,Тебе хватило до конца.Ведь ты и так, — сквозь покрывало,Знал наизусть черты лица.«На многое легла епитрахиль заката…»