Племя Каина

Этой ночью ты позвал меня с собой;

Вот несет куда-то вдаль нас конь лихой,

Ветер кудри развевает по плечам,

Мы летим навстречу роковым мечтам.

В поле стог, мы упадем туда сейчас,

Скажешь: «Милая, ведь эта ночь для нас!»

Поцелуешь в губы алые меня

И забудешь все под трели соловья.

Ну а я «случайно» к шее прикоснусь

И в нее зубами острыми вопьюсь.

Ты от ужаса, конечно, закричишь,

Будешь драться, как отчаянный глупыш…

Но тебе со мной сразиться не дано;

Поцелуй вампира сладок, как вино!

И как только этой сладости хлебнешь

Ты уже вампиром, милый мой, уснешь…

— Неужели в их репертуаре нет ничего, кроме крови? — покачал головой Буслаев. — Так удавиться можно со скуки.

— Согласен. Но почему-то они хлопают?.. Впрочем, нам надо думать сейчас о другом: как спастись?.. Давай поближе к выходу. Вдвоем с такой оравой не справиться.

— А куда ты убежишь? Нет, у меня другой план.

Кровавую Мэри вызывали на «бис» несколько раз. Затем опять появилась ведущая и радостно сообщила:

— Жюри подводит итоги и, как говорится, флаг им в руки. А приз для победителя уже здесь. Вон там — в конце зала двое таких аппетитных молодых людей. Сами к нам пожаловали.

Сотни алчущих глаз тут же повернулись к новгородцам. Языки опять защелкали, изо ртов потекла вонючая слюна вожделения. Секунда — и они бы сорвались на Буслаева и Дмитриева, но ведущая успела крикнуть:

— ЭТИ только для победителя. Но на берегу остались другие. Хватит на всех.

Вампиры горестно заныли, заохали, однако ослушаться не смели. И тогда Василий закричал ведущей:

— Я тоже желаю принять участие в вашем конкурсе!

Его слова привели вампиров в настоящий шок. Воцарилась гробовая тишина, а Василий спокойно продолжал:

— Я, человек, Василий Буслаев из славного города Новгорода, бросаю вам вызов! На карту поставлены наши жизни. Но если выиграю я, вы исполняете все наши требования. Или вы боитесь? Не уверены в собственных силах?

— Я должна посоветоваться с жюри конкурса, — ответила ведущая.

Пока длилось совещание, Дмитриев спросил Буслаева:

— Атаман, ты когда-нибудь пел на серьезном конкурсе?

— Конечно пел… в церковном хоре.

Страшные минуты ожидания закончились. Ведущая вернулась на помост:

— Итак, человек дерзнул бросить нам вызов. Друзья, неужели мы испугаемся? Неужели не докажем, что будущее в музыке за вампирами?!

— Докажем! — заорала толпа.

— Прошу на сцену, — сказала ведущая.

Буслаев шел под свист вампиров. А у Дмитриева упало сердце. («Он пел только в церковном хоре!»)

Итак, Василий на помосте. Рядом — ведущая, глаза которой поблескивают, а слюна течет, течет в предвкушении… Буслаев вспомнил, как на него поглядывали новгородские девчата… Нет, таких страстных взглядов никто не бросал.

— Наше жюри, — представила ведущая. Жюри составляли несколько вампиров и вампирш — все черненькие, горбоносые, удивительно похожие друг на друга.

— Что будете петь?

— Прежде всего, я бы хотел, чтобы у всех были равные условия. Других приветствовали, меня освистывают.

— Справедливое замечание, — согласилась ведущая. И залу: — Поприветствуем нашего гостя.

(Несколько жидких хлопков.)

— Спасибо и на этом, — сказал Василий. — Во-вторых, могу ли я быть уверен в объективности судейства?

— О чем вы говорите! — возмутилась ведущая. — Это международный конкурс! Мы ведь не хотим международного скандала.

— Хорошо. Дайте мне гусли.

И он запел приятным, чистым голосом:

Приезжайте к нам в Новгород, в северный град

И поймете вы главное: чем он богат.

Каждый воин здесь верою в Бога силен,

И зовет нас на вече раскатистый звон.

В этом звоне великая сила славян-

Осознать, что любое холопство, — обман,

Тут отвергнут навеки тиран и «кумир»,

И бушует свободных дружинников пир.

Захмелев от вина, от свободных людей,

Ты спешишь к чернобровой зазнобе своей,

В соболиную шубу одета она,

А глаза ее ясные сводят с ума…

Голос Буслаева разносился под сводами пещеры. Создалось странное впечатление, что она вдруг содрогнулась. И, действительно, Дмитриев заметил, как в стене возникла трещина…