Племя Каина

Среди дружинников раздался хохот. Шутки Василия и его помощника немного подняли им настроение. Но тут все услышали… вой. Страшный, кровь леденящий вой. В нем слились неотвратимость ужасной расправы и кровавое торжество неведомых победителей. У одних дружинников от страха подкосились ноги, другие бросились к лодкам, но усиливающийся водяной смерч окружал остров.

— Стойте! — Буслаев поднял руку. Его возглас, казалось, заглушил и рев моря, и вой неизвестных. — Нам бросили вызов, и мы его принимаем!

Он осмотрелся. Вой шел со стороны самой горы.

— Итак, поступило предложение о встрече. Я сам пойду к этим таинственным вампирам. Приказывать не могу, спросить спрошу: есть желающие идти со мной?

Дружинники опустили головы. В битве они бы никогда не бросили своего атамана. Но страх перед сверхъестественным оказался сильнее.

— Тогда я отправляюсь один, — спокойно сказал Василий.

— Я иду с тобой, атаман, — произнес Дмитриев.

— И я… и я… — послышались голоса других дружинников.

— Нет! — возразил Буслаев, — только я и Евгений. Остальные ждут нас здесь. В гости мы приглашены, да хозяева не слишком радушны. Если не вернемся, Костя Никитин, ты будешь в дружине вместо меня. Действуй по обстановке.

Буслаев и Дмитриев двинулись в сторону горы.

Сначала им казалось, что гора недалеко от берега. Но это был зрительный обман. Они шли уже довольно долго, а путь становился все более трудным: сапоги буквально тонули в непролазной грязи. Пустынное поле, лишь кое-где попадается мелкий кустарник. Вой стал ближе, надсаднее, злее. Видимо, хозяева получали удовольствие от одной мысли, что жертвы сами, добровольно идут к ним.

Раздалось карканье воронья. Любители падали заспешили сюда в сладкой надежде полакомиться остатками возможного пиршества.

— Смотри, Василий! — крикнул Дмитриев.

Перед ними — истлевшие человеческие скелеты. Пустые глазницы безучастно взирали на двух обреченных смельчаков. Рядом валялось ненужное, заржавевшее оружие.

А вот эти убиты совсем недавно. Тела еще не разложились и одежда не истлела: здесь были и русский воин, и татарский лучник, и даже рыцарь тевтонского ордена. Избежавшие смерти в сражениях, они нашли свою погибель на маленьком заброшенном острове. Дмитриев ощутил, как внутри него все похолодело, а ноги точно судорогой свело.

— Чудовища Сорочинской горы победили всех этих героев! — произнес он срывающимся голосом.

— Да! — кивнул Буслаев. — Но когда-то с чудовищами надо кончать. Иначе они вырвутся отсюда, и вотчиной вампиров станут и Европа, и Азия. Одни будут вот так же лежать в поле. Другие пить человеческую кровь и считать это высшим благом на свете. Вперед, друг. Теперь у нас с вампирами свои счеты.

Они стояли у самого подножья горы. Вой тут был так силен, что глохли барабанные перепонки. Дружинникам удалось различить, что воет не один голос, а много.

— Они там, наверху! — прокричал Буслаев.

— Атаман, не заманивает ли нас зверь в свое логово?

— Вот и добьем его там!

Дмитриев в который раз поразился невиданной храбрости Буслаева.

Склон горы крутоват, но подниматься можно. Вокруг по-прежнему — никакой растительности. Мертвая земля не способна что-то родить. И только куски глины разлетаются в разные стороны из-под ног двух дружинников.

Вечерело. И это еще более усугубляло ситуацию. Здесь, в отличие от Севера, темнота набрасывается мгновенно. Скоро ориентироваться станет очень сложно…

От продолжающегося воя можно потерять сознание. Дмитриеву показалось, будто в его мозгу застрял наконечник от железного копья, только что пронзившего его голову. Он оступился и чуть не полетел вниз. Каким-то чудом Буслаеву удалось схватить и удержать его. Глаза Василия говорили красноречивей слов: «Держись, друг!» У Евгения не оставалось даже сил поблагодарить своего спасителя.

— Передохнем немного! — взмолился Евгений.

Буслаев с тоской посмотрел на быстро сгущающиеся краски ночи. Но делать нечего. Теперь, когда идти им приходилось в темноте, любой шаг, любое неосторожное движение могли стать роковыми. Хорошо, что они хоть немного привыкли к вою…

— Смотри! — вдруг закричал Буслаев.

Замелькали огоньки. Вероятно, это был какой-то знак. Василий дал команду следовать туда. Добравшись до очередного склона, они увидели картину, от которой волосы вставали дыбом. Четыре факела с разных сторон были воткнуты в землю. Они освещали железный кол, на котором была водружена… человеческая голова в боевом шлеме.

— Что это, атаман?

— Давай подберемся поближе.

…Когда-то у этого воина было продолговатое волевое лицо с длинными свисающими усами.

— Какая мерзость! — произнес Буслаев. — Голову человека, возможно истинного героя, выставили на всеобщее обозрение. Надо бороться с варварскими обычаями.

Он осторожно подошел к железному колу, вытащил его, но споткнулся о камень, и кол вместе с водруженной на нем головой полетел в пропасть. И вдруг… Буслаеву показалось, что из зияющей черноты до него донесся голос:

— Зачем ты так поступил, Василий? Я был воином, не уступавшим тебе в силе и храбрости. Ты обязан был похоронить меня с почестями. Но теперь, где лежит моя голова, лежать и твоей.