Племя Каина

— Тогда забудьте о них.

Он открыл дверь поезда и сказал:

— Нельзя нажимать на стоп-кран, лишний раз привлекать к себе внимание, раскрывать место, где мы выскочили. Вон у того светофора поезд замедляет ход. Первым прыгну я, вы — за мной.

Слова долговязого соседа насторожили Додонову. Уж не подстроена ли вся эта сцена с нападением на нее?

— В поезде — милицейский патруль, — сказала она.

— Не смешите, Светлана Николаевна. Разве вам поможет патруль… И не сомневайтесь в моих словах и поступках. На карту поставлена ваша жизнь!

— Кто тот человек?

— Известный убийца.

— А кто вы?

— Ваш единомышленник. И потому — друг.

— Хорошо сказано. Только почему я должна вам верить?

— Все, — сказал он. — Пора. Я прыгаю. Вам решать.

И он спрыгнул. Поезд плелся совсем тихо. Но через минуту — другую поедет быстрее.

«Надо решать!»

И Додонова решилась. Прыгнула в черноту.

Идеальный Убийца очнулся. Поднялся, потрогал ушибленный затылок. Вагон поезда по-прежнему был пустым.

Он понял, что интуиция опять не подвела его. За ним следили. Но вот кто? Ответа на этот вопрос пока не было.

Киллер знал: их уже нет в поезде. Но на всякий случай заглянул в купе Додоновой. Даже не взяли вещи…

Но он ОБЯЗАТЕЛЬНО НАЙДЕТ И ДОДОНОВУ, И ЕЕ ТАИНСТВЕННОГО СПАСИТЕЛЯ. И дело не в деньгах. Идеальный Убийца никогда не проигрывал.

Он посмотрел в окно. Среди ночной черноты проглядывали очертания небольшого леса, за которым параллельно железной дороге шла трасса…

— Не ушиблись? — крикнул спаситель Светлане.

Додонова поднялась, отряхнулась и ответила:

— Нет.

— Тогда вперед. Там проходит трасса.

— А дальше?

— Наши ДРУЗЬЯ нам помогут.

Додонова вновь подчинилась. К трассе пришлось идти через поле и узкую полоску леса. Недавно прошел дождь. Светлана ощутила, как ее ноги быстро стали мокрыми. В туфлях хлюпала вода.

Наконец замелькали дорожные огоньки. Спаситель Светланы шел впереди, внимательно осматривая местность. Додонова вторично задала вопрос:

— Кого вы представляете? И почему спасли меня? Только не говорите о большой дружбе.

— Скоро вы все узнаете, — лаконично ответил ее спутник.

— Давайте поймаем машину.

— Вы же видите, трасса пустая.

— Если вдруг машина появится.

— Посмотрим…

Этот неопределенный ответ усилил подозрения Додоновой.

Они шли минут двадцать, впереди дорога раздваивалась, и появился указатель: «Старый Оскол — 85 км; Незнамовск — 230 км». Долговязый включил сотовый телефон:

— Мы у развилки дорог в двухстах тридцати километрах от Незнамовска… Хорошо. Жду!

— Кому вы звонили?! — закричала Додонова.

— Светлана Николаевна, успокойтесь.

«Какая же я дура! Меня провели как маленькую!».

Она развернулась и побежала, несмотря на призывы остановиться… Лесная чаща! Светлана притаилась за деревом. Сердце отчаянно стучало. Вместе с ним от холода стучали зубы… Она не представляла, кто эти люди. Но никакие они не ДРУЗЬЯ.

У нее давно нет друзей. С тех пор как она вступила в бой с племенем Каина.

Тишина… ни единого шороха. И вдруг…

ОН набрасывается на нее сзади. Пропитанная хлороформом тряпка опускается Светлане на лицо… Додонова уже не слышит его грустных слов: «Извините, у меня не было иного выхода. Но потом вы простите меня…».

Она слышит только страшную ночную музыку. И в последнее мгновение почему-то вновь видит себя на вороном коне в доспехах древнерусского воина…

Глава шестая. Новгородские амазонки

«Во стольном было городе во Киеве,

У ласкова князя у Владимира,

Как было пированье — почестный пир

На многие князи на бояры,

На всех тех гостей званных-браныих,

Званых-браных гостей, приходящих.

Все на пиру наедалися,

Все на честном напивалися,

Все на пиру порасхвастались…

Говорит Ставер сын Годинович:

…Хоть хороша моя молода жена,

Так и то мне, молодцу, не похвальба:

Она всех князей-бояр да все повыманит,

Тебя, солнышка Владимира, с ума сведет.-

Все на пиру призамолкнули,

Сами говорят таково слово:

— Ты, солнышко Владимир стольно-киевский!

Засадим-ка Ставра в погреба глубокие,

Так пущай-ка Ставрова молода жена

Нас князей-бояр, всех повыманит,

Тебя, солнышка Владимира, с ума сведет,

А Ставра она из погреба повыручит!..».

В это утро Василиса проснулась в прескверном настроении. Она и сама не могла понять, отчего на душе такая тяжесть? Но ее постоянно терзало предчувствие: что-то произойдет! Если уже не произошло.