Племя Каина

— Бедный Ставр Годинович! И ведь так наплевать на права человека.

— А где были вы, друзья и сослуживцы?

— На следующий день вся новгородская делегация побывала у киевского князя на приеме. Так, мол, и так, выпускайте Ставра Годиновича. Ведь это же международный скандал! А он лишь кивал головой да пожимал плечами: «Все правильно. Но сделать ничего не могу. Я княжеское слово дал отпустить Ставра лишь тогда, когда его жена меня с ума сведет.».

Что было делать? Оседлал я коня, и поскорее в Новгород. К вам, Василиса Микулична. А вы меня так!..

— Ну, извини. Я сама не своя.

— Вот тут еще кое-что, — Ипполит вытащил берестяное письмо. — Ставру Годиновичу разрешили написать вам.

Василиса схватила письмо и жадно впилась в него…

«Родная моя, что свершилось, то свершилось. Наверняка ты осуждаешь своего неразумного мужа. Но нет мочи слышать, когда уста поют хвалу чужой красоте, лицемерно нарекают ее царицей. Я просто восстановил справедливость. Сколько разных городов и стран я объездил, сколько девушек повидал. Нет, ни одна не сравниться с тобой. И вот сейчас я представляю, как твои очи, похожие на алмазные звездочки, читают эти строки… И ни о чем не сожалею.

Твой Ставр».

— … Василиса Микулична!.. — голос Ипполита звучал где-то далеко. Был едва слышен.

— Да? — она наконец оторвала взгляд от письма.

— Пойду я. Еще к посаднику надо зайти, потом к архиепископу. Напишем коллективный протест…

— Иди!

«Говорит Василиста дочь Микулична:

— Мне-ка деньгами выкупить Ставра — не выкупить;

Мне-ка силой выручать Ставра — не выручить;

Я могу ли, нет Ставра повыручить

Своей догадочкою женскою! —

Скорошенько бежала она,

Подрубила волоса по-молодецки-де,

Накрутилася Васильем Микуличем,

Брала дружинушки хоробрыя,

Сорок молодцев удалых стрельцов,

Сорок молодцев удалых борцов,

Поехала ко граду ко Киеву…».

Слуги уже знали: если у госпожи неприятности, лучше к ней не подходить. Вот и сейчас никто не спешил высказать ей сочувствие. Просто не решался, не представляя ее реакцию. И Василиса в одиночестве размышляла. Можно, конечно, кричать, рвать на себе волосы, призывать соседей и друзей посочувствовать горю или тихо упасть на подушку, залив ее горячими женскими слезами. А можно, стиснув зубы, подавив душевную боль, бросить вызов судьбе. И биться, биться за свое счастье! Вырвать любимого из лап недругов. Быть сильной! Как это сложно, но надо быть сильной! Стихия жизни подвластна только воле сильных.

Василиса переживала, волновалась о судьбе Ставра и одновременно восхищалась его поступком. Она поняла, насколько любима. И как любит сама!

«Ипполит говорит о коллективном протесте. Но это иллюзия. Новгород пытается вести с Киевом борьбу за лидерство. Лидерство во всем, даже в вопросах женской красоты. Отпустить Ставра — признать, что есть в Новгороде женщина, которая краше дочери самого князя! Поэтому Владимир никогда не отступит от своего решения. Будут продолжаться разговоры о нерушимости княжеского слова. Ставра могут даже обвинить в шпионаже. Начнутся новые бесконечные разбирательства.

С другой стороны, от Ставра, возможно, потребуют отречения от своих слов. Но он не отречется! Уж это я знаю!

На серьезный конфликт с Киевом Новгород сейчас не пойдет. С Запада нам вновь угрожают немецкие ордена… Таким образом дело затянется до бесконечности, а несчастный Ставр будет томиться в погребах.

До чего жесток мир, если за любовь человека лишают свободы. И весь этот мир создали мужчины. О, дикие, неукротимые в желании властвовать создания! Вы требуете от нас покорности и смирения. Говорите, что потакаете нашим слабостям, а на самом деле культивируете эти слабости, чтобы доказать нашу никчемность и зависимость от вас… Когда-то женщины уступили вам власть в надежде, что мужская сила обеспечит им защиту. Что вы создадите желанную ГАРМОНИЮ. Однако сила постоянно обращается на борьбу и приносит горе. Разрушенные города, разделенные семьи — вот итог вашего правления. Но приходит время и мы, продолжательницы рода, кричим: «Хватит!». Хотите покорности, так получите бунт, который закончится вашим поражением, ибо в решающей борьбе с нами вы все равно бессильны».

Василиса в волнении заходила по комнате. Ей в голову пришло неожиданное решение.

— Ты хочешь, князь, чтобы новгородская женщина свела тебя с ума. Что ж, пусть случится по-твоему.