Племянница лунатика. Дело о фальшивом глазе. Дело о подмененном лице. Дело о наживе

— Ты даешь своих ребят для работы, Пол. У них много темных карт, ну я и подбросил еще одну.

Мейсон задумчиво смотрел на дорогу.

— Еще два квартала, — заметил Дрейк. — Боюсь, что не найдем там места для машины.

— Надо что-то придумать, — сказал Мейсон. — Я хочу увидеть девушку, но не хочу, чтобы она увидела меня… Дай мне очки, Пол.

— Возьми в отделении для перчаток. Может быть, это тебе поможет.

— Ты можешь описать ее? — спросил Мейсон.

— Не очень, потому что информация мне передана по телефону. Ей лет двадцать восемь, брюнетка, хорошая фигура, большие темные глаза.

Мейсон нахмурился.

— Не годится? — спросил Дрейк.

— Это зависит от глаз, — ответил Мейсон. — У девушки, которую я имею в виду, тоже темные глаза, но лучше, если я взгляну на них сам.

— Мой оперативник — молодой парень — готов был назвать ее красавицей.

Машина свернула налево. Дрейк подал сигнал и остановил машину. К ним подошел сотрудник Дрейка.

— Хотите поговорить со мной?

Мейсон кивнул.

— Думаю, что она скоро выйдет.

— Вы следили за ней от самой редакции?

— Да. Это три или четыре квартала отсюда. Кажется, в парикмахерской ее знают, но я еще не пробовал получить здесь информацию о ней.

— Сделайте это после того, как она уйдет, — сказал Мейсон. — Нет, одну минуту. Я не хочу, чтобы она узнала о слежке. Подождем.

— О’кей. Мне оставаться здесь?

— Да, мы поедем за ее машиной. Я сам поеду за ней, но если она узнает меня или улизнет, вы должны проследить, куда она пойдет. Как она одета?

— Темное шерстяное платье и красный жакет с лисьим воротником, маленькая шляпка.

— Красивая?

— О да, я бы сказал — очень красивая.

Дрейк подмигнул Мейсону.

— О’кей, мы будем в машине. Вы нам покажете ее.

Они сели в машину и стали ждать.

— У тебя есть какие-либо соображения насчет времени смерти Тидгинса?

— Думаю, да.

— И что же это за соображения?

— Не могу сказать определенно, здесь дело скорее в ощущении. Но это не то, что думают в полиции.

— А что они думают?

— У Голкомба две версии. В соответствии с цервой — Тидгин-са убили в бунгало, но в бунгало он вошел сам, возможно, с чьей-то помощью. Практически он умер вскоре после того, как улегся на постель. Странно, Пол, что не нашли его ботинок.

— Что в этом странного?

— То, что их нет.

— Ну, он мог их снять, перед тем как лечь в постель.

— Умирающий не станет снимать обувь. Если ему кто-то помогал, едва ли этот кто-то подумал бы о ботинках. Если, конечно, это не была женщина.

— В этом что-то есть, — согласился Дрейк.

— Полиция не нашла обуви, — продолжал Мейсон. — Я тоже искал его ботинки, когда мы были там, и не нашел ни в шкафу, ни под кроватью.

— Но зачем кому-то понадобилось брать их?

— Не знаю. Правда, у меня есть одна идея…

— Какая?

— Обрати внимание вот на что, Пол. Врач сказал, что он умер в десять часов во вторник. А я считаю, что это произошло раньше. Но пока трудно это доказать.

— Йз-за жары в комнате?

— Да, но это важно само по себе.

— Что ты имеешь в виду, Перри?

— Дело вот в чем, Пол: Тидгинс мог добраться до дома самостоятельно. Возможно, это было днем… Но есть несколько фактов, которые заставляют меня думать иначе. Один из них — газ.

— А именно?

— Я не думаю, что газ включили только для того, чтобы ускорить разложение трупа и затруднить определение времени смерти.

— Для чего тогда?

— Его включили только потому, что в комнате было холодно. Тот, кто зажег газ, хотел, чтобы в комнате стало теплее. Это значит, что его включили ночью.

— Во вторник ночью?

— В понедельник ночью.

— Но это невозможно.

— Да, в понедельник ночью либо очень рано утром во вторник. Тидгинс был еще жив, когда его привезли в дом. Пятна крови говорят об этом. Кровь на постели говорит о том, что у него было сильное кровотечение. Оно началось, когда он уже лежал.

— Это верно, — согласился Дрейк.

— Судя по показаниям врача, это означает — в понедельник ночью, а не во вторник. Вспомни, он сказал, что к десяти часам утра во вторник Тидгинс был уже мертв.

— Но Бог мой, Перри, ты разговаривал с ним по телефону. Его секретарь сказал…

— Откуда я знаю, что разговаривал по телефону именно с ним? Я разговаривал с кем-то, кто назвался Тидгинсом. Сперва я разговаривал с секретарем.

— Но ведь секретарь сказал тебе, что Тидгинс в кабинете… О, Перри, ты думаешь, что секретарь солгал?

— Точно. Другого объяснения я не вижу. Секретарь солгал.

— Зачем?

— Ты и сам не хуже меня догадываешься об этом, Пол. Взгляни с позиции здравого смысла. Сначала мы решили, что Тидгинса привезли в дом мертвым. Однако он был только смертельно ранен. Очевидно', он умер вскоре после того, как его уложили в постель. Кто-то помог Тидгинсу добраться до дома, уложил его в постель, включил газ, чтобы нагреть комнату, возможно, вышел в ванную за полотенцем, чтобы вытереть кровь, или побежал к телефону. А Тидгинс умер.

Этот человек растерялся и решил удрать. Чтобы запутать следствие и не дать возможности точно определить время смерти, он забрал ботинки Тидгинса. -

— Но зачем?

— Неужели тебе не ясно? Эти ботинки — ключ к разгадке.

— Разгадке чего?

— Времени смерти.

— Не понимаю, — признался Дрейк.