Племянница словаря. Писатели о писательстве

Тогда путешественник разъярился еще сильнее и принес свою чашку.

– Вот, попробуйте это пойло, – произнес он.

Капитан понюхал, попробовал, снисходительно улыбнулся и сказал:

– Как кофе – это, конечно, никуда не годится, но это неплохой чай.

Твен тоже попробовал напиток и пристыженный вернулся на свое место.

* * *

Драматург и прозаик Леонид Николаевич Андреев в молодости, уже став популярным писателем, любил ходить в поддевке, высоких лаковых сапогах и, при этом еще носил импозантную черную бородку.

Летом 1901 года он сидел на палубе парохода, плывшего по Волге. К нему подошла, очаровательно улыбаясь, какая-то миловидная дама и с нотками неподдельного восторга в голосе заговорила:

– Ах, как я рада этой встрече! Как я безмерно рада! Наконец-то мне с вами удалось встретиться и познакомиться! Как я счастлива, что попала именно на этот пароход! Оказывается, и вы на нем плывете! Такая честь для меня! Вы такой талантливый! Боже, какая сила!

Молодой писатель, весьма польщенный столь экзальтированными признаниями незнакомки, в изрядном смущении слушал ее. И было от чего смутиться и возгордиться! Только совсем недавно вышла его первая книга «Рассказы» – и уже такая известность среди читателей! Но вдруг дама-почитательница спросила покрасневшего от смущения писателя:

– Так когда же ваш концерт?

На недоуменный взгляд Андреева поклонница отреагировала уточняющим вопросом:

– Вы ведь дирижер цыганского хора, который плывет на этом пароходе?..

* * *

Замечательный поэт и в то же время чиновник Министерства просвещения Иннокентий Федорович Анненский жил в Царском Селе, куда из Петербурга ходили регулярные поезда, электрички, как бы мы сказали сейчас.

Однажды возвращается он домой, его встречает слуга и удивленно восклицает:

– Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! Да ведь пальто-то – чужое?!

Анненский снимает и удивленно рассматривает верхнюю одежду.

– Действительно, пальто не мое… То-то я всю дорогу из Петербурга думал: что это за портсигар у меня в кармане появился?

* * *

Исаак Левитан и Антон Чехов были очень близкими друзьями. Но в 1892 году они поругались из-за рассказа «Попрыгунья» о докторе Дымове и изменяющей ему жене. В Москве начались разговоры о том, как точно изобразил Чехов Софью Кувшинникову, ее мужа и Левитана.

Кувшинникова устроила художнику скандал. Дело в том, что Чехов, не любивший жену друга, использовал в рассказе ее характерные слова и манеры, по которым ее узнали.

Помирились Чехов и Левитан в 1895 году, когда роман художника с Софьей уже закончился и та вернулась к мужу.

* * *

Заболев, Чехов отправил посыльного в аптеку за касторкой в капсулах. Аптекарь послал ему две больших капсулы, которые Чехов возвратил с надписью: «Я не лошадь!».

Получив автограф писателя, аптекарь с радостью заменил их на нормальные капсулы.

* * *

Возвращаясь с Сахалина, Чехов купил себе на Цейлоне пару мангустов и с подачи матросов назвал самца Сволочь. Надо сказать, имя зверек оправдал в полной мере.

Антон Павлович в письме издателю Николаю Лейкину с присущим ему остроумием описал проказы своих питомцев следующими словами:

«Из Цейлона я привез с собою в Москву зверей, самку и самца, перед которыми пасуют даже таксы. Имя сим зверям – мангус. Это помесь крысы с крокодилом, тигром и обезьяной. Сейчас они сидят в клетке, куда посажены за дурное поведение: они переворачивают чернильницы, стаканы, выгребают из цветочных горшков землю, тормошат дамские прически, вообще ведут себя, как два маленьких черта, очень любопытных, отважных и нежно любящих человека. Мангусов нет нигде в зоологических садах; они редкость. Приезжайте посмотреть на них…».

Очень интересные строки Антон Чехов написал своему брату Михаилу: