Пленительная мелодия

– Мы попросили Сета вернуться в группу, – сказал я ей, стоя в ванной рядом со своей спальней и наблюдая, как она расчесывает волосы. Она собиралась лечь со мной в постель, и я никак не мог насмотреться на нее в таком виде. В трусиках и моей старой футболке, у меня дома. Я просто прислонился к дверному косяку и наблюдал за ней, испытывая наслаждение. – Они попросили его сыграть на альбоме. Отправиться в тур, если все пойдет как надо. На полный контракт. – Я наблюдал за отражением ее лица в зеркале, оценивая реакцию. – Он согласился.

Она перестала расчесывать волосы и аккуратно положила расческу на столешницу. Ее глаза встретились с моими в зеркале.

– Разумеется.

– Ты не рада?

Она повернулась ко мне и пожала плечами.

– Как я могу не радоваться.

– Я спрашивал не об этом.

Я подошел к ней и обнял руками за талию, намереваясь прижать к себе, чтобы мы могли поговорить. Она не пыталась убежать, но притянула меня к себе и начала целовать, глубоко-глубоко.

Следующее, что я помню, это как она тащит меня к кровати, а потом я снимаю с себя одежду, и она оказывается на мне, насаживаясь на мой член так быстро, что это почти причиняет боль. Я схватил ее за бедра и удерживал неподвижно, чтобы выбрать правильный угол наклона, а затем вошел в нее. Она повалилась, увлекая меня за собой, и я оказался сверху и полностью погрузился в процесс слияния с ней, в ее отрывистые, отчаянные крики.

Сильнее, Броуди…

Трахай меня сильнее…

Я кончил вместе с ней, очень сильно. Это было невозможно остановить. Она вытрясла из меня этот оргазм, продолжая тереться об меня даже после того, как я выдохся, – как будто не могла насытиться.

Тяжело дыша, я слез с нее и посмотрел в ее сторону: она лежала в моей футболке, безвольно раскинувшись на кровати и уставившись в потолок затуманенным взглядом, ее разорванные трусики свисали до половины бедра. Кто-то из нас сорвал их, когда снимал. Я даже не был уверен, кто именно.

– Что, черт возьми, это было? – спросил я ее, все еще тяжело дыша. – Потому что, черт возьми, это точно не про нас с тобой.

Она отстранилась, свернувшись калачиком на боку.

– Что это значит?

– Это значит, что я хотел бы знать, ссоримся ли мы, трахаемся или расстаемся. С тобой я никогда не знаю наверняка. Это в некотором роде одно и то же.

– Это не так, – запротестовала она.

– Ты используешь секс как оружие, Джесса. Ты используешь его как стену, ты используешь его как щит, ты используешь его как чертов нож.

– Это неправда.

– Нет? Тогда почему бы тебе хоть раз не попробовать рассказать мне, что на самом деле творится у тебя в голове? Потому что ты никогда ни хрена мне не рассказываешь. Ты просто трахаешь меня, чтобы переключить мое внимание на то, что тебе нужно. Прямо как в детстве, когда ты готова была на все, чтобы привлечь мое внимание, да? Хорошее внимание или плохое – это не имело значения. Ты всегда ругаешься, споришь, убегаешь и ждешь, что я брошусь в погоню. Что ж, я завладел твоим вниманием, хорошо?

– Пошел ты, – тихо сказала она и отодвинулась еще дальше, выглядя подавленной.

– Поговори со мной, – мягко потребовал я. – Тебе действительно необязательно трахать меня, чтобы заставить выслушать.

– Отлично. Я скажу. – Она повернулась ко мне лицом. – Я ошеломлена тем, что Сета пригласили обратно в группу. Это заставляет меня чувствовать, что все выходит из-под моего контроля, и это пугает меня.

– Почему?

– Я должна иметь право голоса, – сказала она. – Группа хочет, чтобы я писала песни с ними, разве у меня не будет права голоса в новом составе?

– Честно говоря, нет, – сказал я ей, вставая с кровати и натягивая нижнее белье. – Ты снова исчезла, не приходила на репетиции больше недели. Не выйдет сочетать.

Она встала с кровати, сбросила порванные трусики и натянула новые, которые достала из ящика комода. Официально она все еще жила у Джесси, так как не могла перевезти сюда все свои вещи, но спала каждую ночь здесь.

Она бросила на меня обиженный взгляд.

– Значит, ты предпочитаешь Сета мне, не так ли?

– Ты ставишь мне ультиматум?

Она скрестила руки на груди.

– Возможно.

– Почему обязательно одно из двух? – Я долго-долго смотрел на нее, ожидая ответа.

Но она молчала.

И в этой напряженной тишине я почувствовал, как во мне поднимается острая и жгучая ярость. Я не собирался обрушивать это на нее, поэтому повернулся, схватил первое, что попалось на глаза, – стакан с водой на прикроватном столике – и разбил его о стену позади себя. Она вздрогнула от неожиданности.

– Что, черт возьми, происходит между вами?

– Ничего, – ответила она.

– Тогда что же произошло между вами? Я думал, вы были близки, а потом ты взяла и исчезла.

– Все было не так.

– Черт возьми, Джесса…

– Это была не моя вина!

– Как это не твоя? Ты бросила нас.

– Перестань так говорить!

– Тогда скажи мне, что произошло!

– Ты собираешься вечно бросать мне это в лицо? Я. Ушла. Я знаю! Это была самая большая ошибка, которую я когда-либо совершала, и ты никогда не перестанешь мне об этом напоминать.