Пленительная мелодия

Джесса провела последние несколько дней, снова и снова повторяя мне, что Сет никогда ее не насиловал. Он никогда не принуждал ее, никогда не угрожал прекратить давать ей запрещенку, если она не переспит с ним. Но ее слова утешения ни к черту не годились для того, чтобы успокоить мерзкую черную ярость, разрастающуюся во мне каждый раз, когда я думал об этом.

Да, мне нужно было научиться управлять гневом. И как можно скорее.

Я направился туда, где Мэгги, работая за ноутбуком, откинулась на спинку скамьи, задрав ноги и вполуха слушая Джессу и Джесси.

– Нет, нет, нет, ты все неправильно поняла, – говорил Джесси. – Сначала «Если бы ты только мог…», затем «быть таким же грязным, как я…», а потом припев.

– Нет, – сказала Джесса. – Ни за что на свете. Тебе следовало опустить припев после первого куплета, а потом «Если бы ты видел». Ты портишь песню. Это развитие эмоций. Не может быть, чтобы «Если бы ты видел» предшествовало «Если бы ты только мог». Как ты можешь понять, кто ты, если ты этим еще даже не стал?

– Здесь о том, каким другой человек видит меня.

– Нет, о том, что исполнитель этих слов видит это в себе.

– Так что в любом случае дело не в тебе, слушателе, а во мне.

– Нет. Ты не понимаешь.

– Какого черта, Джесса, – проворчал Джесси, сыграв пару строк из припева. Он что-то сердито напевал, а Джесса ухмылялась про себя.

– И давно это продолжается? – спросил я Мэгги.

– Угу.

– Я думал, они уже написали «Dirty Like Me», – сказал я, забавляясь. – Десять лет назад.

– Ага. Они решили переделать. Ну, знаешь, по приколу. – Она закатила глаза. – Артисты.

– Перфекционисты. – Я направился к сцене. – Перестаньте пинать эту лошадь, – сказал я им, подходя ближе. – Она уже сдохла.

Джесса посмотрела на меня, улыбаясь.

– Мы просто дурачимся.

– Да. Потому что моя сестра сообщила мне, что я играл ее во время сольного тура, цитирую: «совсем не так».

– Именно, – сказала она.

– В чем была ошибка?

– Я только что сказала тебе.

– Авторы текстов, – проворчал Джесси. – Думают, что все знают. Научись правильно настраивать свою гитару, а потом поговорим.

– Я знаю, как настраивать гитару.

– Недостаточно хорошо, чтобы услышать, как должна звучать эта песня.

– Я написала эту песню, придурок.

– Ты написала слова, малышка. Это не одно и то же.

– Без которых у вас у всех не было бы песни. Ни одного хита, который сделал бы тебя богатым и знаменитым.

– Она права, – сказал я. – С прискорбием сообщаю.

– Не принимай ее сторону только потому, что она милая и умеет рифмовать.

– Пф. Ты такой придурок.

Джесси ухмыльнулся.

– Можно тебя на пару слов? – спросил я.

Он отцепился от гитары и отложил ее в сторону. Я поцеловал Джессу в макушку, и она одарила меня милой улыбкой, когда Джесси спрыгнул со сцены. Пока мы шли по проходу, я слышал, как она играет на гитаре, настраивая ее.

– Все в порядке? – спросил я его, когда мы остановились у выхода.

– Да, – сказал он. – Все в порядке.

Отлично. Потому что на днях, когда я придерживался постельного режима после сотрясения мозга, он пришел ко мне домой, разглагольствуя и беснуясь о том, что уйдет из группы, если я не избавлюсь от Сета, как вчера. А это вряд ли соответствует его «все в порядке».

– То есть нам не нужно искать двух новых гитаристов?

– Нет.

Я пристально посмотрел на него.

– Ты ведь знаешь, что Dirty частично принадлежит тебе? Если ты уйдешь, то заберешь с собой и название. – Это правда. В случае ухода Джесси из группы нам пришлось бы разбираться со всевозможной юридической ерундой, а другим участникам группы пришлось бы бороться за право использовать название… и, возможно, лишиться его. Если бы он настоял, так, вероятно, все бы и обернулось. На бумаге ему принадлежала четвертая часть всего проекта. Они делили гонорары поровну, но он также написал чертовски много музыки и мог бы побороться за большее, если бы захотел. – Не говоря уже о том, что ты пишешь большую часть убойного дерьма. Так что, по сути, группа без тебя окажется по уши в дерьме.

– Я знаю это.

– К тому же, знаешь, девчонки видят, что в тебе есть что-то особенное. В тебе и во всех твоих гребаных кожаных штанах.

Джесси улыбнулся своей ослепительной улыбкой, так похожей на улыбку его сестры.

– И это тоже.

– Хорошо. Не забывай об этом.

– Я здесь, брат, – сказал он, став серьезнее. Затем притянул меня к себе и быстро обнял.

– Рад это слышать. – Я хлопнул его по спине и отпустил. – Мэгги позаботится о прессе. Я разберусь со звукозаписывающей компанией. Зейн даст пару интервью, выступит с заявлением, которое мы готовим, и вы все сможете проверить его до того, как это сделают юристы. Джуд позаботится обо всем остальном. Я обсуждаю с Мэггс кое-какие идеи по поводу того, как мы найдем нашего нового ритм-гитариста. Тебе не нужно беспокоиться об этом. Просто сосредоточься на том, на чем следует, – на написании потрясающего альбома с сестрой.

– Есть, босс.

– Я серьезно. Если я не почувствую необходимости надрать кому-нибудь зад, потрахаться или повеселиться до потери пульса, как только услышу эти новые песни, ты будешь все переделывать, пока я не захочу.