Пленительная мелодия

Теперь Броуди не хотел моего присутствия. Он ясно дал это понять. Он считал, что мне следует исчезнуть ради блага группы, если у меня возникнут хоть какие-то сомнения по поводу продолжения работы с ними. Сомнения и в самом деле были. Я сомневалась в том, что Броуди когда-нибудь простит меня и позволит мне снова работать с ними. И если он решил, что мне не следует с ними работать… вероятно, он прав. Dirty и Броуди были одним целым, и, очевидно, я причинила им всем боль своим уходом.

Ты разбила мне сердце!

Я все время слышала эти слова и вспоминала то, как он выкрикнул их в мой адрес, подобно приговору.

И, возможно, он пытался защитить группу… но, возможно, он также пытался заставить меня уйти, чтобы ему не пришлось иметь со мной дело.

Я просто не знала.

Я не знала, действительно ли он хотел, чтобы я ушла, или просто надеялся, что я докажу им всем, как сильно хочу остаться, и покажу, что заслуживаю этот шанс.

И если да, то воспользуюсь ли я этим шансом? Стоит ли бросить белый флаг к его ногам и рассказать все в надежде, что он каким-то образом сможет простить меня? Была ли какая-то вероятность, что он сможет это сделать?

Более того… сможет ли он когда-нибудь стать моим?

Смогу ли я вернуть и Dirty, и Броуди?

Я часами лежала на своей кровати в гостевой спальне Рони, смотрела в потолок и думала о нем. Так было годами; куда бы я ни пошла и что бы ни сделала, я думала о Броуди. Его тень всегда следовала за мной, ведя непрерывный учет моих неудач.

Потому что я не могла думать о Броуди, не размышляя о том, сколько у меня было шансов сделать его своим… и каждый раз я терпела неудачу.

Я слышала, как из гигантского амбара на краю поля грохотала песня группы The Doors «Back Door Man». Даже в девятнадцать лет Зейн мог мощным белтом петь эту песню, а новоиспеченный состав Dirty – Зейн, Джесси, Дилан и Эль – просто великолепны. Меня приводило в восторг то, что Броуди на какой-то вечеринке обнаружил Дилана и Эль, игравших в другой группе, и переманил к нам. Все знали, что вчетвером они творили волшебство. Наконец-то у нас появилась своя группа, и мы неплохо продвинулись.

Главное, чтобы к одиннадцати я была дома, в постели.

Это было так чертовски несправедливо, что я не могла этого вынести. Как я могла стать следующим великим автором песен, если мне даже не разрешали прийти на концерт?

Да, мне пятнадцать, но что с того? Возраст позволял тусоваться. Я не наивная. Я знала, что происходит на таких вечеринках, как эта… более или менее. Я не собиралась становиться частью Girls Gone Wild[8] или что-то в этом роде. Я просто хотела послушать группу, выпить пива и почувствовать себя причастной к их делу.

Вот почему я позволила Рони привезти меня сюда, на какую-то байкерскую вечеринку за городом, где играли Dirty и еще пара групп. Я, просто мечтающая о ночи свободы и надеющаяся немного окунуться в музыкальную атмосферу, и она, надеющаяся встретить брата Джуда, Пайпера.

В том году Рони была новенькой в моей школе. Она была на класс старше меня, симпатичная и популярная оторва, готовая на все. Моему брату она не особенно нравилась, так как он, вероятно, считал, что она плохо на меня влияет. Впрочем, это не вина Рони, что ее появление в моей жизни совпало с тем, что я повзрослела и у меня проснулся вкус к жизни.

Или, может быть, ему просто не нравилось, что половина его друзей хотела с ней переспать. Вполне возможно, поскольку Рони обычно нацеливалась на тех, кто постарше.

Как только Рони узнала, что старший брат лучшего друга моего брата был членом «Королей Западного побережья» – настоящего криминального мотоклуба, – то тут же засуетилась. Очевидно, моей подруге Рони нравились не только мужчины постарше, но и то, что они вели опасный образ жизни. Другие мои друзья считали Пайпера жутким, но не сексуально-пугающим, как Джуд, а просто наводящим ужас. Я знала Пайпера с детства, поэтому не думала, что он такой уж страшный, но я могла понять, почему другие люди считали его таким, ведь у него были накачанные мышцы и татуировки, и он точно не разгуливал по округе, раздавая леденцы на палочке.

Но Рони это не касалось. Для нее чем более пугающий, тем лучше.

– Ты обязана представить меня ему, – сообщила она мне, когда мы пробирались сквозь толпу.

– Ты понимаешь, что, как только он увидит мое лицо, меня отсюда вышвырнут?

– Не важно. Просто подожди, когда он увидит твою задницу в этих джинсах.

Ох, Рони. До нее не дошло. Не имело значения, как выглядела моя задница в джинсах. Поправка: чем лучше выглядела моя задница в джинсах, тем быстрее меня вышвырнут. Особенно учитывая то, как парни – мужчины – в этом месте смотрели на нас, когда мы пробирались сквозь толпу.

Точнее, конечно, смотрели на Рони. Вы просто не могли не заметить ее в черном бархатном бюстье и обтягивающих джинсах. К тому же сзади на ее ягодицах виднелась полоска страз, похожая на стринги, и было очень-очень легко представить ее одетой только в них – в чем, вероятно, и был смысл.