Пленник

Набираю его номер, он не берет трубку. На следующий день та же фигня. Я беспокоюсь, не нахожу себе места. Закрадывается совсем уж дикая мысль, что он нашел Горазда, и Горазд ему этого не простил.

Я срываюсь с места, еду к нему в офис. Что если я зайду туда, а там Горазд? Нет, ну не до такой же степени. И все-таки мне стыдно, что я втянул постороннего человека в разборки с этим Мефистофелем.

Но когда я стучу в дверь детективного агентства (табличку он до сих пор не заказал) и тяну ее на себя, то вижу его сидящим за столом как ни в чем не бывало. Он не поднимает на меня головы, потому что, видимо, уверен, что это очередной клиент рекламного агентства, который ошибся дверью.

Я захожу внутрь. Он откладывает в сторону какие-то бумаги смотрит на меня без выражения. Он сейчас попросит меня представится, а потом скажет, что видит меня впервые.

– Как раз хотел вас набирать.

– Да? – я благодарен ему хотя бы за то, что он меня признал.

– Извините, что не брал трубку, были дела. Как говорится, рыл носом землю, искал вашего Горазда Знатного.

– И как успехи?

Я заметил, что он даже не предложил мне сесть.

– Никак. Совершенно никак. Не нашел ровным счетом ничего. Пустота. Ноль. Зеро. В полиции о нем не слышали, ФСБ с ним дела не имела. Имя скорее всего ненастоящее. Вот и все, что я могу вам сказать.

У меня холодеет внутри. Я дико прошу прощения за этот убогий штамп, но так и есть. Холод такой, что сердце онемело. В нем больше не теплится надежда на сыщика, на лучшее, на то, что Горазд получит по заслугам. Все кончено.

– Не может быть, – говорю я.

– В смысле? Конечно, может. Почему это не может?

– Вы сыщик, я заплатил вам деньги.

– И что? Я же вам говорю, ничего про вашего Горазда Знатного…

– Он не мой.

– Ничего про этого Горазда Знатного неизвестно.

– Но должны же быть какие-то зацепки?

– Зацепки? – она начинает злиться, и этого я от него не ожидал. – Вы сериалов по НТВ пересмотрели? Я вам объясню, что такое зацепка. Зацепка – это улика, какой-нибудь предмет, допустим, пуговица, которую покойник сжимает в кулаке. И вот следователь начинает эту зацепку раскручивать. Еще зацепка – это какой-нибудь факт. Например, подозреваемый утверждает, что был там-то и там-то в ночь убийства, а свидетели говорят, что нет, на самом деле он был там-то и там-то. Вот что такое зацепка, понятно? В вашем деле зацепок нет. И результата тоже нет, здесь ничего неожиданного.

– А про Григория Знатного вы что-нибудь нашли? – не отступаю я.

– Про кого?

– Про Григория Знатного. Тот человек, который захоронен…

– А, этот… Э-э… Да, нашел. Конечно, нашел. Но это ложный след. Он никто.

– А именно?

– Да просто какой-то… э-э… слесарь, вот. Обычный слесарь, таких миллионы. Ничего необычного. Давным-давно умер. Ложный след.

Он врет. Он даже не искал ничего об этом Григории. Не был на кладбище. Не рыл землю носом. Я пытаюсь скрыть шок. Такого просто не может быть. Мыловаров отзывался о нем как о человеке, для которого не сделать свою работу – это преступление. Он был чудотворцем, его боготворили на ТВ, для одного из выпусков Мыловарова он нашел подмененного тридцать лет назад в роддоме ребенка, семья которого увезла его в Намибию.

Он не смотрит мне в глаза. Моя догадка о Горазде теперь уже не кажется бредом, но все обстоит еще хуже. Он подкупил его. Этот вывод мог бы размазать меня по стене и лишить остатков самообладания, но все наоборот, я чувствую прилив сил. Мозг искрит идеями, как костер, в который подбросили охапку соломы.

– Очень жаль, – говорю я.

– Да, мне тоже. Я понимаю, что разочаровал вас, – он говорит искренне. – Я готов вернуть предоплату по первому требованию.

– Нет, что вы, – говорю я, – мне бы хотелось, чтобы вы продолжили ваши поиски.

– Продолжить… поиски?

– Да. Насколько я понял, вам просто не хватило времени?

– Нет, вы не так поняли. Это тупик. Мне даже кажется, что этого Горазда Знатного не существует. Что вы его выдумали.

Хочет задеть за живое и отвадить от дальнейшего сотрудничества, понимаю я.

– Он существует, – говорю я, – и вы его найдете.

– Вы меня слышите?

– Я пришел не просто так. У меня для вас новая зацепка.

Он проводит ладонью по лицу сверху вниз, как будто только что умылся. Шумно вздыхает.

– Вот она, – говорю я и вынимаю из кармана браслет Лиды, который зачем-то таскаю с собой уже который день подряд. Что-то вроде талисмана.

– Это женский браслет, – констатирует детектив.

– Верно. Он обронил его в кафе. Возможно, на нем есть отпечатки пальцев.

Я протягиваю браслет детективу. Он не реагирует.

– Почем вы не принесли его в прошлый раз?

Согласен, выдумка хлипкая, глупая, но, кроме нее, у меня ничего нет.

– Совсем о нем забыл. Думаю, можно установить, в каком магазине он был куплен.

– Вы опять со своими детективными сериалами? Оно так не работает. Даже если вычислить, где он был куплен, что это, по-вашему даст? Они эти браслеты сотнями в день продают. Да и вообще, это не его браслет. Он его мог украсть, допустим.

Я кладу браслет на стол.

– Позвоню через неделю, – говорю я.

Глава тридцать первая