Пленник (СИ)

Чейз резко схватил его за шею и хотел пырнуть ножом, но тот успел схватиться за лезвие и открыл рот, чтобы позвать на помощь, но ему ловко прикрыли рот и запихнули в открытую камеру.

Прислуга мгновенно накинулась на него, и дворецкий неловко вытащил из его ножен оружие, отбрасывая тут же в сторону. Чейз склонился над обездвиженным солдатом и перерезал ему горло быстрым четким ударом.

- Тихо, - шикнул он на взвизгнувших служанок. В темницу, пригнувшись, вошел Анджело. – Вовремя. Таким образом, нам нужно добраться до камеры Мукуро.

- Слишком далеко, они заметят. Да и, возможно, кто-то из них успеет поднять тревогу.

- Ничего. У нас будет увеличиваться оружие с каждым убитым придурком, и есть люди, - он глянул на притихшую прислугу. – Справимся.

- Ты спятил? Мы с тобой обученные солдаты, а они простые люди, слабые и нетренированные.

- Иногда количество лучше качества. И не равняй меня с собой, кретин!

Чейз раздраженно отпихнул его и вышел в коридор. Следом за ним гуськом побрела прислуга, испуганно переглядываясь и сохраняя гробовое молчание. Анджело закрыл глаза и досчитал до пяти. Он снова шел по пути, где окружающие его люди будут умирать. Снова и снова.

Но теперь это было не для Хибари, это нужно было для Мукуро.

Он посмотрел на Чейза, лицо которого озаряла улыбка, полная предвкушения и пьяного веселья – для него это все было опасным, но безумно увлекательным приключением, ведь он тоже был полнейшим психопатом.

Анджело покрепче перехватил меч и двинулся за ним. Может быть, все они были нормальными, а он сам давно сошел с ума?

***

Хибари медленно открыл глаза и моргнул, сгоняя сон. Очень хотелось пить, и сильно болела спина. Он перевернулся с бока на живот и, оттолкнувшись дрожащими руками от пола, сел, подогнув под себя колени.

Мукуро лежал рядом, прямо на полу, закинув за голову руку и скрестив в щиколотках ноги. Похоже, несмотря на то, что он всего неделю назад назывался лордом и нежился на шелковых простынях, чувствовал он себя на такой «постели» весьма комфортно.

Хибари поморщился. Боль была нестерпимой. Он оперся рукой на пол, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы. Зудела кожа, и гулко билось в груди сердце – типичные признаки жажды морфия. Всего один вдох, и боль проходила почти бесследно: как же этого хотелось сейчас! Но даже если бы в его руках было обезболивающие, вряд ли он воспользовался им. Быть зависимым Кея очень не любил и предпочел бы, пусть через физические боли и страдания, от него отказаться.

Сколько прошло времени? Вроде, скоро должен был появится Виллани, а это даже звучало безнадежно.

Он хрипло рассмеялся. Как давно он стал употреблять в свой адрес это отвратительное слово? Для него никогда не было ничего безнадежного. Он всегда прорывался, даже не задумываясь, выполнимая задача перед ним или нет.

- Не напрягайся, - вдруг произнес женский голос, и он вздрогнул, не ожидая никого постороннего. – Я уверена, что ты даже не понимал этого, но я немного тебя подлатала.

- Спасибо, - не задумываясь, поблагодарил он, и Ева удивленно вскинула брови. Месяц назад таких слов в его запасе точно не было.

Она взглянула на него с возросшим интересом и удивилась еще больше.

Кея сидел, грузно опираясь на вытянутые руки, и неотрывно смотрел на Мукуро. Сейчас он мог бы без труда раздавить ему голову, вспороть горло, откусить нос, в конце концов… он этого хотел, но не мог. Остаться в одиночестве для него было куда хуже, чем провести оставшиеся несколько лет с этим ублюдком.

«Может быть, это судьба?»

Кея невесело хмыкнул. Если на мгновение представить, что это все не полный бред, то почему?..

За что провидение могло быть так неблагосклонно к нему, что могло выбрать ему такую судьбу? Хибари помнил, как его тошнило после этих грубых поцелуев, как он до крови растирал кожу, смывая с себя прикосновения, как долго заживали порезанные от цепей запястья и все неимоверное долгие ночи, что Мукуро проводил в его личной тюрьме, куда худшей, чем темница в подземельях.

Почему теперь одна мысль о его смерти пугала, а не приносила облегчение? Он забыл вкус свободы, умиротворение одиночества, жизнь ради жизни. Его не устраивало больше бесцельно блуждание по миру, он привык к чему-то стремиться. Он привык мечтать убить Мукуро настолько, что теперь просто не мог убить его из-за страха потерять эту самую мечту. Глупое оправдание, жалкая цель, но он чувствовал себя спокойно, пока был рядом.

«Все это: потеря титула, потеря друзей, позор и бесчестие, преследование, заключение, предстоящие мне издевательства и пытки… Это того стоило. Ты этого стоишь. Мои чувства этого стоят. На самом деле я… счастлив, что встретил тебя».