Пленники Эсте

Они шли по коридору мимо одинаковых ржавых дверей, ведущих непонятно куда. Риган освещал дорогу проектором карты, Паскаль плелся следом, стараясь не поддаться искушению лечь прямо на пол и немножко поспать. Чувство голода пробуждало в душе странное беспокойство, а звуки капающей воды желание непременно попить, не смотря на полное отсутствие жажды.

– Пришли, – наконец объявил Риган, толкая одну из дверей.

По какому признаку он отличил ее от остальных было ведомо только ему.

Дверь с трудом подалась вперед, впустив путников в длинный узкий проход. Пройдя несколько метров, они уперлись в стену с небольшим лючком, расположенным у самого пола. Лючок был заперт на кодовый замок.

Отступник покрутил колесики на запоре и замок открылся.

– Прошу – пригласил он, пропуская Томаса вперед.

Паскаль протиснулся через отверстие, оказавшись в кромешной тьме. Он осторожно выпрямился, боясь приложиться головой о невидимый потолок. Дальше идти было рискованно: можно запросто провалиться куда-нибудь или разбить голову о скрывающееся в темноте препятствие. Спустя секунду, послышался щелчок пакетника, и где-то далеко наверху загорелась одинокая лампа белого, почти голубого цвета.

Они оказались в небольшом прямоугольном помещении, опутанном кабелями. У одной из стен располагались продавленный диван, такое же кресло и небольшой столик. На противоположной стене висел экран терминала, а непосредственно сам компьютер ютился в углу среди немыслимого количества проводов, чем-то напоминая огромного паука, сидящего в засаде на краю своей паутины.

– Что это? – спросил Томас уставшим голосом, задирая голову кверху.

Под потолком, кроме лампы, имелись несколько ржавых труб, проходящих через помещение. Под трубами было развешено какое-то тряпье, так же имелся небольшой краник с надетым на нос обрезком черного резинового шланга. На барашке краника висело некое подобие ведра.

– Я здесь живу, – ответил Риган, укладывая сверток с навигационным модулем на край стола. – Располагайся.

Паскаль «упал» в кресло.

– Сейчас сварю кипятка, – пообещал отступник, извлекая из паутины проводов, самодельный кипятильник и прикручивая его к оголенным контактам, торчавшим из стены рядом с пакетным переключателем.

– У тебя есть родные? – спросил Томас, сам того не ожидая.

– Не знаю, – ответил Риган, занятый «приготовлением» кипятка.

– Как это «не знаю»?

– Скорее всего, есть, – пожал плечами Джон, поворачиваясь к охотнику. – Только у меня нет ни каких данных о них.

– Они живы?

Риган не ответил. Он залез на спинку дивана и дотянувшись до вентиля открутил барашек. Послышался звук наполняющегося «ведра».

– И все-таки? – настаивал Томас.

– Я был трудным подростком, – начал отступник. – Курил всякую дрянь, пил неизвестно что. Месяцами пребывал в забытье. Однажды, я осознал, что вокруг меня никого нет, а вся моя жизнь – это череда беспамятств. В общем, я не помню очень многого и, честно сказать, боюсь вспоминать. Но в этом есть один плюс: решив разобраться кто я и где нахожусь, я открыл для себя этот заговор против человечества и посвятил его раскрытию свою жизнь, избавившись при этом от всех своих пагубных привычек. А что у тебя?

Набрав воды, Риган принялся колдовать с кипятильником.

– Что у меня? – переспросил Паскаль.

– Где твои родные?

– Мне как-то не хочется это обсуждать, – ответил Томас, из последних сил борясь со сном.

Все-таки отведать кипятку было слишком соблазнительной идеей, но ждать пока он «приготовится» уже не было никакой мочи.

– Что значит «не хочется»? – возмутился Джон. – Я тут распинаюсь перед ним за жизнь; душу, можно сказать, изливаю, а ему «не хочется».

– Душу изливаешь? – очнулся от дремы Паскаль. – По-твоему, «кормить» меня историями о беспамятстве длиною в жизнь, можно назвать излиянием души? Просто удивляюсь, как ты все быстро придумал, и главное подкопаться-то не к чему.

– Ни хрена я не придумал, – обиделся Риган. – Рассказал все как есть. Я правда не знаю куда все подевались, может так же прокурили все на свете, и даже не подозревают, что есть где-то Джон Риган, отступник и, мать его, ренегат, которого отвергло общество, побоявшееся узнать правду.

– Да никто тебя не отвергал, – заверил охотник, вновь засыпая. – Это Департамент решил, что ты слишком опасен для общества, «боящегося знать правду».

– Ладно, не хочешь рассказывать о себе, не надо, обойдусь…

– Мне нечего рассказать, – произнес Томас. – Я, вероятно, один из них.

– Чего? – удивился Джон.

– Сколько себя помню, я все время был там, в Департаменте, я там рос, там учился… все время думал, что отдан в эту «школу» потому что особенный, подходящий по каким-то редким характеристикам, которыми может похвастать не каждый… Но, теперь, когда услышал историю Фонга, подозреваю, что я тоже… один из них…

– Но, ты ведь помнишь свое детство? – спросил Риган.

– Помню.

– Вот именно! Значит ты не один из них. Клоны «появляются на свет» уже будучи взрослыми, так что…

– Кто знает, – вздохнул Паскаль. – Может все эти воспоминания инсталлированы в мой разум, может они фальшивые… Меня это, честно сказать, совсем уже не удивляет.