Пленники хрустального мира

Все мысли, скопившиеся в моей голове, покинули ее, и я уже совершенно забыл, о чем только что вел беседу с самим собой.

Поначалу я не понял того, что она имеет в виду, пока в ее светло-карих глазах не увидел серьезно тревожащую ее тему, ставшую для нее огромной проблемой, – извечную разлад между Эндианом и его отцом, с которым он не виделся с далекого детства.

– Я никак не могу убедить его прекратить эту «холодную войну», но он настойчиво меня не слушает. Я понимаю, что события прошлых лет сильно задели его, но я не могу смотреть на него, когда он о чем-то думает. В эти моменты я точно знаю, он терзает себя воспоминаниями, что стали часто приходить к нему в кошмарах. Энгис, я не знаю, может, я не права, но хоть ты попытайся с ним поговорить, ведь скоро у Эндиана день рождение, и Эрхард обязательно устроит бал в его честь. Со времен их ссоры Эндиан ни разу не ответил на его приглашение. Мое сердце просто разрывается на части…

Джорджия настойчиво ждала от меня ответа, надеясь и твердо веря в мою помощь.

– Я обязательно поговорю с ним, но ничего не обещаю.

На ее смуглом лице засияла довольная улыбка. Сорвавшись с места, она крепко обняла меня, едва не задушив:

– Энгис, если бы ты знал, как сильно ты облегчил мои терзания. Меня он и слушать не желает, зато тебя, я уверена, он выслушает, ведь вы всегда были не разлей вода.

Она уже практически вспорхнула по лестнице на своих тоненьких ножках, как мой голос внезапно остановил ее.

– Кстати, Джорджия, я не припомню ту комнату, что на самом верхнем этаже поместья. Не знаешь, что в ней раньше было?

Немного потупив взгляд, она крепко сжала в своих руках деревянные перила лестницы, больно закусив нижнюю губу.

– Та комната наверху? – переспросила она, точно спрашивая не меня, а саму себя, пытаясь найти удовлетворяющий ее ответ. – Она всегда пустовала. Не знаю, что особенного в ней увидел ты, но внутри лишь всякий хлам, не имеющий никакого смысла. Тебя что-то тревожит, Энгис? – последнее она спросила так, словно заподозривала во мне что-то неладное.

– Нет, все в порядке. Не бери в голову, – легко отмахнулся я, переведя взгляд на танцующие в камине угольки. – Просто несколько странно то, что я помню все в этом доме, кроме той комнаты.

Ничего не говоря, она еще долго стояла позади меня, обдумывая каждое сказанное мною слово. Ее присутствие не давало мне покоя. Я чувствовал на себе настойчивый и такой потерянный взгляд, который далеко не был свойственен Джорджии.

– Эндиан сказал, что в поместье появилась девушка, – голос ее казался неуверенным и крайне тревожным. Она явно не хотела говорить со мной об этом, но уже долго не могла молчать, – и ты безумно в нее влюблен.

По спине пробежал какой-то странный холодок, от которого мне было не по себе.

– Ты действительно ее любишь, Энгис? – Ее вопрос казался мне таким легким, не имеющим ни капли подвоха, но ответить мне на него было почему-то непросто. Все внутри меня горело и вмиг затухало, повторяя все по бесконечному кругу. Я был готов дать ответ, но губы мои немели, не в силах даже пошевелиться. Казалось, будто все внутри меня протестовало тому, что я испытывал внутри себя по отношению к Вейн. – А она? Она любит тебя так же, как и ты ее?

Тогда-то мое тело полностью онемело, точно от резкого погружения в ледяную воду. Не в силах даже пошевелиться, я пытался понять, откуда мне взять ответ на ее вопрос, над которым я ни разу не задумывался. Любит ли она меня так же, как я ее? И почему этот вопрос только сейчас задел меня за живое? Любит ли она? Перед моими глазами снова появился ее до смерти перепуганный образ, когда мои ладони легко коснулись ее хрупких плеч. Любит ли, если не выносит мои прикосновения?..

– Не пойми меня неправильно, Энгис, я не хотела навредить тебе. Сама не знаю, зачем я спросила тебя об этом, – виноватый голос Джорджии точно плачем дотронулся до меня.

– Ты правильно поступила, Джорджия, что задала мне этот нелегкий вопрос. Признаться, я даже не думал об этом. Странно, не правда ли?

– И все-таки, Энгис, будь осторожен с этим чувством, – напоследок сказала она, поспешив оставить меня одного в огромной гостиной, плавно переходящей в бальный зал, спрятавшийся за огромными деревянными дверями, покрывшимися толстым слоем пыли.

Сам не знаю, зачем я пришел в этот сад, засеянный черными бархатными розами, от которых веяло землей и сыростью. То ли внезапно настигнувшее меня чувство пустоты привело меня сюда, то ли простое ностальгическое желание вновь прогуляться по тоненьким дорожкам, брошенным между этими прекрасными цветами.

Такая гармония и покой застыли в саду, что, казалось, все вокруг меня резко перестало существовать. Раскидистые черные бутоны крепко держались на тоненьких стебельках, усыпанных острыми шипами, в каждом из которых притаилась небольшая доза смертельного яда.