Пленники Сабуровой дачи

— Это, конечно, хорошо, — вздыхал дотошный следователь, выспрашивая все, что можно, о деятельности Светы в библиотеке, — но мне не нравится. Вы у нас прямо героиней какой-то получаетесь. Мало того, что людей спасали, так еще и книги оберегали как могли…

— Было дело, — смущенно улыбалась Света и тут же добавляла очень искренне: — Так ведь это не я такая, это жизнь такая. Плохие времена вынуждают к подвигам. И я не про себя! Любого харьковчанина спросите, все во время оккупации жизнью рисковали, лишь бы приблизить время освобождения и дожить до него с как можно меньшим ущербом для города. Больных прятать мне Ларочка помогала. И Тося. Вернее, все мы вместе помогали товарищу Игнатову. А с книгами — любой бы на моем месте так поступил. Представьте, приходит к тебе полицай, приносит список «нежелательных авторов», работы которых надо уничтожить. А там кого только нет! И Сосюра, и Тычина, и Забила! Всех не перечислишь, там 50 фамилий было. Весь цвет нашей советской литературы фашистам поперек горла встал. Но художественной литературы у меня в библиотеке не было. Я плечами пожала, мол, не знаю, чем могу вам помочь. А полицай и говорит: «Тогда вот вам другой указ: все книги, авторы которых носят…» — тут Света сделала паузу, разрываясь между необходимостью привести точную цитату и нежеланием употреблять слово, сгубившее столько жизней. — В общем, он сказал «жидовские фамилии». Все они так говорили. А мы и повторяем сейчас… Хотя не надо бы. Короче, было мне приказано к утру все книги, авторы которых могли бы быть еврейской национальности, подготовить к утилизации. А у меня медицинская и научная литература, понимаете? Ну как тут не вмешаться? Я уверена, все библиотекари так делали.

История про то, как, получив от фашистов список подлежащих уничтожению книг, Света за ночь поменяла обложки на самых ценных советских изданиях и утром демонстративно бросила в огонь совсем другие книги, поразила Опанаса Владимировича в самое сердце, потому он спрашивал подробности снова и снова.

— Вовсе и не все так поступали, — бурчал он. — Я недавно списки потерь из отчетов харьковских библиотекарей просматривал: невероятное количество ценных книг вывезено, тысячи изданий уничтожены.

— Пройдет время, вы почитаете списки спасенных книг и удивитесь! — терпеливо, словно маленькому, разъяснила Света. — Я, например, точно знаю, что сотрудники университетской библиотеки сложили ценные издания в сундук и где-то закопали! И не только они!

— Гхм! — многозначительно кашлянул Коля, понимая, что жена сейчас увлечется и отойдет от темы.

— Впрочем, это отдельная тема, — Света поняла мужа верно и вернулась в реальность. — К чему вы про все это спрашиваете?

— И не боялись вы, гражданка Горленко, так рисковать? — покачал головой Владимирович. — Из-за книг-то? А вдруг перед сожжением какой-нибудь полицай явился бы с проверкой…

— Так он и явился, — пожала плечами Света. — Не было бы проверки, мы бы никакие книги жечь не стали. А так стоял там один, присматривал, обложки со списком сверял, падлюка.

— А если бы раскрыл какую книжицу? — не унимался следователь.

— Вы всерьез считаете, что человек, способный по отрывку из книги определить ее название, мог пойти служить полицаем? — искренне изумилась Света.

— Я, собственно, к чему клоню, — перешел, наконец, на конкретику Владимирович. — Мне нужны недоброжелатели какие-нибудь, которые вам зла желают. А вы что-то, как я понял, человек, хоть и вздорный, но хороший. Такие мизерные ссоры, как история с обиженной почтальоншей, меня не интересуют, — следователь фыркнул в сторону Коли, рассказавшего про встречу с бывшей учительницей, и снова переключился на Свету. — Мне серьезное столкновение интересов подавай или обиду чью-нибудь громадную. А вы, куда ни плюнь, сплошь всем помогаете. Нельзя же так! Как мне теперь устанавливать, кто в вас стрелял, гражданочка?

Света растерянно обернулась к мужу, не понимая, шутит следователь или всерьез сердится. Коля подмигнул в знак поддержки, хотя, если честно, и сам не слишком понимал, что у коллеги может быть на уме.

— Нашел! — вдруг радостно воскликнул следователь. — Вот где у нас не сходится. Если вы такая умница, да еще и книги так хорошо знаете-любите, то отчего же вас из библиотеки имени Короленко уволили? Чует мое сердце, наверняка там у вас был конфликт.

— Был, — ответила Света, и Коля насторожился. Про обстоятельства смена места работы он жену еще не расспрашивал. — Только вам это ничего не даст, — продолжила она. — Вот если бы в мою бывшую начальницу стреляли, то вам бы повезло, вы бы смело могли меня подозревать. А наоборот это не работает. Я в данном случае обиженная сторона. А Софья Павловна, наверное, уже и забыла, что я у нее в отделе когда-то трудилась. Там глупая вышла история. И очень неприятная.

— Обожаю неприятные истории, случавшиеся в прошлом пострадавших, — словно сытый кот, промурлыкал Опанас Владимирович. — Они вселяют в меня надежду найти мотив покушения…