Пленники Сабуровой дачи

— Мы будем ловить преступника на живца, — гордо рапортовала Света по дороге. — Одна из версий — он охотился на книги, которые мы с Ларисой собирались выкопать по поручению одной хорошей женщины-библиотекаря. Что? Нет, в сумке их не было, там карта была. Вы напишете у себя в газете, мол, я помню карту наизусть и таки нашла все эти бесценные книги. Сейчас храню их дома. Преступник прочитает, явится к нам домой, и тут Коля его и возьмет. Здорово?

— Нельзя ли помедленнее, причем сначала, причем более подробно и, — Морской глянул как можно более умоляюще, — если можно, пусть мне Николай все объяснит.

— Да я и сам не очень понимаю, — пожал плечами Горленко. — У нас пока слишком много версий. Опанас Владимирович обещал проверить и библиотеку Короленко, и всех этих пленников Сабуровой дачи, а я хочу покрутить клубок с кладом из книг.

— Ясно, — вздохнул Морской. — Тогда пусть лучше объясняет Света. Вам от меня нужна статья? — Тут его посетила шальная идея. — Будем заманивать нашего стрелка-красноармейца в засаду? Хм… А может это быть заметка о героическом харьковчанине времен оккупации? А с юмором ее подать получится? — Морского обуял азарт и, выражаясь по-горьковски, «сумасшедший восторг делания». — Хорошо бы еще портрет какой у нашей героини был рисованный… Всё сделаем! Только объясните, пожалуйста, членораздельно, что вам от меня надо и зачем…

* * *

Ларочка Морская нежданно-негаданно очутилась в центре внимания. Оказалось, что ее кровать поставили под единственным окном коридора, к которому имели доступ больные. Открывать форточки в палатах категорически запрещалось, но в воздухе стоял невыносимый смрад, потому все кто мог то и дело выходили погулять под коридорное окно. Ларочка пыталась если не уснуть, то хотя бы просто полежать спокойно, но не тут-то было.

— Детка, будь другом, протяни ручку, распахни форточку, задыхаемся, — просили наиболее корректные больные. Бестактные же, ничуть не смущаясь, заскакивали с ногами на железную раму Ларочкиной кровати и пытались разбираться с форточкой самостоятельно. Еще и возмущались, когда Лариса открывала глаза и пыталась спихнуть чужие ноги со своей постели:

— Нельзя же так пугать! Я думала, ты спишь, не хотела будить…

Санитарки при этом, едва учуяв хоть малейшее шевеление воздуха, слетались, кажется, сразу со всех этажей больницы и, разгоняя больных по палатам, требовали, чтобы Ларочка плотно закрыла форточку. Не забывая при этом напомнить, что пациентке прописан полный покой, который она нарушает, поднимаясь, чтобы устроить проветривание. Будто, закрывая форточку, подниматься не приходилось! Смешные люди, право слово.

Перед вечерним обходом в коридоре вроде бы воцарился покой. Посещения врачей все боялись и, ожидая их, проявляли чудеса дисциплинированности. Лариса заслонила подушкой щель в раме окна, чтобы не дуло, и, соорудив холмик из кусочка одеяла, приготовилась все же поспать. И тут снаружи постучали.

— Ты? — От удивления Ларочка даже забыла рассердиться, что ей не дают отдохнуть. Убрала подушку, приоткрыла раму, чтобы удобнее было разговаривать, зашептала взволнованно: — Что ты тут делаешь?

— Я и сам не знаю. Мистика какая-то. Ты мне всюду сегодня мерещишься, я наконец решил проверить, ты это или моя фантазия, и вот, оказывается, ты, — не менее взволнованно ответил Митя с той стороны окна.

— Говори тише! Сейчас санитарки прибегут. Уходи! Стой! — Ларочка вдруг осознала, почему так не хотела переезжать из прошлой больницы: боялась, что этот смешной и забавный мальчишка возьмет и навсегда исчезнет из ее жизни. Не то чтобы он был ей зачем-то нужен, но как-то нехорошо, вот так вот, не прощаясь, расставаться с человеком, который, считай, спас тебе жизнь. — Ты это, — отчего-то Ларочка начала нести полную чепуху, — как живешь? Перестал отбирать воду у мирных жителей?

Он скорчил морду, явно собираясь ответить что-то ехидное, но тут случилось странное. Чтобы привстать, Ларочка вытянулась подальше, желая уцепиться за подоконник с обратной стороны, и случайно схватилась за теплую и сильную, чуть суховатую руку своего нежданного посетителя. Обоих будто бы ударило током.

— Что это было? — через время спросила она, восстановив дыхание и снова прильнув к окну.

— Не знаю… — отряхиваясь от колючек (каким-то чудом Митя умудрился свалиться прямо в куст чертополоха), он посмотрел немного виновато. — Слушай, я не нарочно. Как узнал в больнице, что тебя родители увезли, так ни о чем другом думать не могу. Как вижу белокурую девчонку, сразу думаю — ты. Присматриваюсь — нет, показалось. И грущу. Ну просто, — он явно спохватился, — нехорошо же оставлять товарища в беде. Вернее после беды, не проследив, что ему больше ничего не угрожает. И вот, я думаю — нехорошо как вышло. А сам дрова в госпиталь здешний везу. Гляжу — в окне ну точно ты. Не мог не проверить. Ты не думай, я не сумасшедший какой-нибудь.

— Мне ли здесь бояться сумасшедших, — засмеялась Ларочка, намекая на то, в какое заведение ее положили.