Пленники Сабуровой дачи

Коля нервно передернул плечами, в очередной раз представив, как все могло бы быть. Думать о том, что Грайворонский мог ранить или даже убить Свету, было физически больно. Даже просто абстрактно представляя, как, найдя семью в Сабурке, он узнал бы, что Светика тут нет, Коля ощущал отчаяние.

— Коля! Сыночек! Николай! — издалека позвала в этот момент Колина мама. Она была взволнована, бежала что есть сил и очень запыхалась. — Где Света? Не знаю, как так вышло, но послушай, ее нигде нет…

Коля почувствовал, как внутри что-то оборвалось.

— Как нет? Ушла куда-то? Валентина Семеновна, не пугайте нас, — насторожился Морской. — Вы так говорите, будто…

Коля не дослушал и кинулся к флигелю. Он знал, что мама такими вещами шутить не стала бы. Он чувствовал, что случилось нечто ужасное.

— Меня не было всего полтора часа, — пояснила мама, догнав Колю у двери. Вместо того, чтобы доставать ключи, она смотрела на Колю, как бы прикидывая, способен ли он мыслить конструктивно.

— Я в норме, — ответил он на ее немой вопрос.

— Тогда послушай сначала, что случилось! — строго произнесла она. — Я не уверена, что стоит заходить. Мы можем уничтожить следы злоумышленника! — Она была права, и Коля заставил себя сосредоточиться и попросить все объяснить подробно. — У Клавдии было время, и она предложила позаниматься с Вовкой музыкой. Они ходят иногда к роялю в актовом зале. Я пошла с ними. Вернулась — в доме все вверх дном. Как будто обыск или ограбление. А Светы нет. Одежда есть, а Светы нет. И Тосин плащик тоже как висел при входе, так и висит. — С каждым словом матери Коле делалось все страшнее. — Я поискала по территории. Никто их не видел. Узнала, где живет Тося — к своему стыду, за два года знакомства я ни разу не удосужилась поинтересоваться ее жилищными условиями.

— Она живет в каморке в третьем корпусе. В бывшей сестринской, я давно уже узнал, — машинально вставил Коля.

— Да-да, — вздохнула мама, все еще глядя на сына так, будто прикидывала, не стоит ли вызвать ему «скорую помощь». — В каморку к Тосе я и заглянула. Клавдия вошла в положение, нашла запасные ключи. Внутри картина та же, что у нас. Орудовал явно один и тот же человек. Тогда я поняла, что дело плохо. Все перевернуто вверх дном, все вещи ровным слоем валяются по полу и кровати… Ящики тумбы выдвинуты, дверцы шкафа распахнуты… Клавдия с Вовкой побежали к участковому, а я — к тебе.

Коля замер на пороге флигеля, стараясь сохранить профессионализм. От двери было видно кухонный стол в тупике коридора-предбанника и большую часть комнаты. Все было раскурочено и перевернуто вверх дном, как после обыска. На полу валялись даже скатерть и чашки со стола…

— Что можно так искать? Быть может, клад? — озвучила догадку Коли мама.

— С чего мы взяли, что у Грайворонского один сообщник? — хлопнул себя по лбу Николай. — Оставшийся на свободе все еще одержим кладом и продолжает искать… Ты посмотрела вещи? Что-нибудь пропало?

— Как будто ничего… Хотя есть одна странность. Мешок пропал. Он на моей рабочей тумбе лежал. Такой же, как вот эти, — мама показала на брошенные комом посередине комнаты мешки из-под картошки. — Понятно, что выносить награбленное в мешке очень удобно. Но забирать мешок без содержимого… Зачем?

— В нем можно было вынести двух пленниц? — хрипло спросил Коля.

Глава 15 Всё!

В редакции Морской сидел как на иголках. Хоть Двойра закатила вчера одну из своих коронных эффектных и эффективных истерик и добилась разрешения ночевать с дочерью, а утром в больницу должен был прийти дежурить Женька, беспокойство за Ларочку не проходило. По всему выходило, что она будет следующей… Причем откуда ждать угрозы, было непонятно: про бедных Свету и Тосю все еще не было никаких вестей. Перед работой Морской заскочил в участок к Коле, но ничего утешительного не узнал. Горленко был безумен и безутешен.

— Последствия контузии, не иначе! — прокомментировала поведение Коли уборщица, с деловым видом снующая по коридорам участка. Она, похоже, выбилась из сил и уже даже не пыталась протестовать, наблюдая, как Горленко, перевернув стол набок, крепит к нему все новые и новые записки. Лишь ворчала себе под нос что-то осуждающее и жаловалась посетителям.

— Уважайте методы работы профессионалов, — строго посоветовал Морской.

— Не заступайся за меня, она права, — бессильно опустившись на пол, прошептал Горленко. — Я дурак! Всех на уши поставил, всю ночь работали… Все результаты экспертиз выписал. На перепроверку что мог отправил. Всё здесь! — Он показал на свою импровизированную доску. — А толку никакого. Смотрю, сопоставляю, а идеи — нет. И голова гудит нещадно…

— Тебе необходимо хоть чуть-чуть поспать. — Морской не без тревоги отметил надписи на обрывках листочков. — Это обычные каляки, которые, скорее, надлежит изучать психиатру, а не следователю.