Пленники Тьмы

Светлевкий вытянулся и согнулся назад и испустил достаточно тихий пронзающий звук.

«Тебе не легче, нет?» — поинтересовался изверг и тут же ударил виноватого в челюсть. Тот, отлетел назад, распластался на стене угля, которую он ещё пять минут назад из последних сил обрабатывал.

Чум развернулся к своим и, изобразив страдающее выражение лица, что-то пробурчал на своём языке: охранники рассмеялись как над философским анекдотом.

Заметив, что Владислав уже валяется на земле и выплёвывает кровь, Зунхр пнул его ногой, брезгливо и сильно. Затем, улыбнувшись, сделал это ещё раз и ещё… и ещё…

«Работать!» — заорал Гавриил, чувствуя как горняки начинают звереть от ярости — командир только и делал, что направлял этот поток на уголь: восставать нельзя, сейчас мы слишком слабы, сейчас мы проиграем.

От каждого последующего удара Светлевский стал стонать, он уже не чувствовал юоли, ему просто было обидно за то, что он больше не сможет помочь людям, разделить с ними то, что ему суждено, почти безрезультатно покинуть этот мир.

Чумы хохотали ещё сильнее: их смех уже заглушал удары инструментов об уголь и принял характер истерики, чумной аморальной истерики.

Стоявший в шаге справа от помирающего Владислава Константин Зацепин заплакал. Он продолжал вбивать металлический клин в угольный пласт, а по его щекам катились слёзы. Он хотел убить этого чума, другого, всех их, но не мог, потому что знал, что придут другие и не только он и все восставшие (это было бы ещё терпимо), но и остальные шахтёры будут казнены без всяких разбирательств.

Это ещё один чумной устав, который они «срисовали» с одного древнейшего документа*, созданного завоевателем многих восточных и западных земель. Согласно ему в случае восстания человека смерти подвергалась семья (10–15 человек), восстания семьи — бригада (40–60 человек), восстания бригады — сома (150–300 человек), восстания сомы — группа (500-2000 человек).

В данной ситуации из сомы вряд ли бы хоть кто-нибудь не восстал, если бы не командир. Это произошло бы стихийно, без осознания последствий, такое всегда случается, когда людей достают до последнего, когда терпеть уже нет возможности.

Терпеть и правда уже никто не мог — все дрались, но благодаря Горе делали это с углём, а не с врагом, которого ещё нельзя победить.

В этот день независимо от всего остального сома добыла 34 тонны (по плану 17). Сегодня Гавриил не хотел перевыполнять работу, но «сильные чувства» надо было куда-то девать.

Напряжения для остальных не было, тем более что 253-яя тоже на добыче с выполнением на 76 процентов, то есть 13 тонн (по плану те же 17).

Главное, что сейчас нужно было Горе, так это убавить чувства разъярённых шахтёров; уже второй день он думал о своей новой идее, о том, как можно победить чумов и получить не то чтобы свободу, а жизнь, просто жизнь, которую заслуживает человек.

Мысль и сложна и проста одновременно. Надо заставить чумов поверить людям в их беспрекословной преданности, ослабить режим, а затем, набравшись сил и объединившись с другими группировками, ударить со всей мощью и получить свою Землю обратно.

Но для того, чтобы чумы поверили в покорность людей, надо её показать хоть в какой-то мере, а для этого надо убедить в этом самих людей. А как это сделать, если они убивают нас за то, что мы время от времени ломаем инструменты (кто же не знает, что ничто не существует вечно, а уж тем более материя), не выполняем план (человек — не машина, ему свойственно иметь большой разброс в результатах работы) и ещё Бог знает какие менее значительные вещи?

Вечер закончился, началась ночь — время сна и отдыха.

Гавриил как всегда последним вернулся в 1-ый сектор после расчёта во 2-ом… 1-сектор состоит из большого прямоугольного зала размером в 100х60 метров с прибавлением четверти этого прямоугольника, то есть 50х30, с боку и делится на пять частей: по одной на каждую сому и коридор.

381-ой принадлежит тот самый дальний уголок.

Прибыв в отделение (каждое было огорожено от другого стенкой земли и камня) и устроившись на «своёи» месте (поближе к выходу, чтобы не будить всех с утра раньше времени) Гавриил заметил очевидное изменение обычной ситуации: Рафаил и Мария, обнявшись, лежали в полуметре от него и тихо спали.

«Во романтики! — подумал Гора. — Думают, раз здесь ничего не видно, и сюда никто не ходит, значит можно делать, что хочешь… Я был такой же…»

Командир устроился по-удобнее и снова задумался о дальнейшем развитии событий: «Помню великого китайского полководца, жившего ещё до рождения Иисуса Христа. Его звали Сунь-Цзы. Так он говорил, что в основу войны кладут пять явлений: первое — Путь, второе — Небо, третье — Земля, четвёртое — Полководец, пятое — Закон.

«Путь — это когда достигают того, что мысли народа одинаковы с мыслями правителя, когда народ готов вместе с ним умереть, готов вместе с ним жить, когда он не знает ни страха, ни сомнений».