Пленница

Вновь повернув к нему влажное лицо, она на мгновение замерла под его зеленым пронзительным взглядом, чувствуя, что по телу разливается тепло от его слов. На миг расчувствовавшись, Варя увидела на его глазах заискивающее, нежное выражение, явно не свойственное этому суровому, непреклонному человеку. И тут же она отчетливо осознала, что его теперешнее поведение кощунственно по отношению к Арине и детям. Именно к ним он должен был относиться подобным образом, а не к ней.

Негодование мгновенно овладело девушкой, и она, как будто опомнившись, с угрозой тихо промолвила:

– Вы что, хотите, чтобы я рассказала все Арине?

Матвей тотчас поменялся в лице. Вновь суровость изменила его облик, а взгляд зеленых глаз стал колючим.

– Рассказывайте, если вам не жалко ее, – буркнул он тихо.

– Ну вы и подлец!

И она отчетливо увидела, как на его лице заходили желваки. Поняв, что задела его за живое, и хоть словом, но отомстила за мерзкое насилие, Варя ощутила некое удовлетворение. Но в следующий момент Твердышев резко дернулся к ней и, наклонившись, схватил за затылок, запустив пальцы в ее волосы, собранные сзади в затейливый узел. Варя охнула от ужаса и выронила из рук мокрый рушник.

– Вы, Варвара Дмитриевна, следите за тем, что говорите, – прохрипел он над ней, испепеляя взором горящих глаз и угрожающе наклоняясь к ее губам. – А то я ведь не посмотрю, что вы баба. И отхожу вас плеткой по заду, да так что сесть не сможете.

Не на шутку испугавшись его грозного вида и красноречивого взгляда, Варя ощутила, что он и впрямь намерен ее выпороть. Твердышев же, отметив ее замешательство, вдруг странно улыбнулся и добавил:

– Неужто испугались, Варвара Дмитриевна? Моя б воля, наказал бы вас совсем по-другому за ваши необдуманные слова, – его правая рука так и держала в плену ее темноволосую голову, а левая быстро переместилась на спину и начала притягивать девушку вверх, к своей груди.

Ощутив, что от его близости у нее вновь начинается приступ, Варя начала ртом хватать воздух. Яростно упираясь руками в его темный камзол и отталкивая мужчину, она попыталась вырвать голову из цепкой руки Матвея, но напрасно. В тот миг, когда его губы прикоснулись к ее губкам, Варя потеряла сознание и безжизненно обвисла в его руках.

Матвей немедля подхватил девушку на руки и начал напряженно всматриваться в ее неподвижное лицо. Неужели именно об этих приступах говорила Арина? Тогда, в лесу, и сейчас. Эта девушка явно была больна. Проворно преодолев короткое расстояние до своего двора, Матвей занес Варю в дом и положил на небольшой простой диванчик в гостиной. Арины не было видно, видимо, она все еще дремала, измотанная приступами кашля, а детские голоса раздавались из спальни наверху. Матвей начал легонько похлопывать Варю по щекам, надеясь, что она придет в себя. Это помогло, и девушка уже через пару минут открыла глаза.

– Вы и правда больны, Варвара Дмитриевна? – задал он вопрос напряженным тоном, не отходя от нее. Она попыталась сесть, и он помог. Тут же отклонив его руку, Варя несколько раз моргнула, как будто приходя в себя. – И давно это у вас? – не унимался он.

Она нервно взглянула на него и пролепетала:

– С детства. Едва начинаю волноваться, так дышать не могу нормально, а затем и сознание теряю.

– И отчего же вы волнуетесь? – задал он глупый вопрос.

– Вы прекрасно знаете, отчего теперь это произошло…

Поняв, что она намекает на его поцелуй, Твердышев сжал кулак и направился к двери, буркнув через плечо:

– Пойду, остальное белье прополощу и принесу. Одни больные на мою голову…

Уже смеркалось, когда Варенька, запыхавшись от быстрой ходьбы, достигла двора Рогожиных. Постучавшись в запертые ставни, она осталась ждать на улице. Через какое-то время в окне появилась бабка Евгения. Увидев девушку в легком темном платке на голове и во всем черном, она испуганно спросила:

– Кто-то помер?

– Отчего вы так говорите, Евгения Лукинична? – опешила Варя.

– Дак одета ты по трауру.

– Да нет, все здоровы, Слава богу. Мне поговорить с вами надо. Откроете?

– Заходи, конечно, дочка, – сказала старушка и поплелась отпирать двери.

Варя с воодушевлением поспешила к дворовым воротам, надеясь лишь на то, что наконец-то все утроится в ее жизни. Но спустя четверть часа бабка Евгения, внимательно выслушав просьбу девушки, печально заметила:

– Ох, я бы рада, деточка, чтобы ты пожила с нами. И по хозяйству помогла бы мне, да и скучно мне одной целыми днями. Но не могу я за Никифора ответ держать. Уехал он в соседнюю волость, на поминки крестного. Вернется только на следующей неделе. Как он воротится, я враз поговорю с ним о тебе. Думаю, противиться он не станет.

Варя опечалилась. Ведь она надеялась на то, что уже сегодня ей удастся переехать в дом к старосте. Она, конечно же, не рассказала бабке Евгении истинных причин отъезда, а придумала довольно убедительный предлог, сказав, что ее присутствие тяготит Матвея Гавриловича. Но теперь переезд, похоже, придется отложить.

– А может, я пока поживу с вами, бабушка? А потом вернется Никифор Ермолаевич, и спросим у него? – предложила Варя.