Пленница пророчества

На глаза навернулись слезы, и я тихонько всхлипнула, сильнее прижимаясь к груди мужчины. Его сердце билось, и это немного, но успокаивало. Все-таки наивно было считать, что его можно так легко убить.

Рука колдуна тяжело легла мне на макушку, легонько не то постучав, не то погладив. Спохватившись, я отстранилась, шмыгая носом.

– Ну-ну, – Фэрфакс дотронулся до моей заплаканной щеки, – не реви. В следующий раз, так и быть, поцелую.

– Дурак. В следующий раз точно умрешь, – пообещала я, почувствовав, как гора упала с плеч: при смерти такую ерунду не обещают, а значит, с колдуном все не так уж и плохо.

Он попытался приподняться, но зашелся в судорожном кашле. Оперся на мое колено и сплюнул черной жижей на многострадальный ковер.

– Не дождешься, – слабо ухмыльнулся Фэрфакс и тут же скривился, прижимая ладонь к груди. – Но если еще раз так сделаешь, точно помру. Кто ж льет все разом?

– Откуда мне было знать? – беззлобно огрызнулась я.

– Помоги встать.

Я попыталась подлезть под его руку и встать, но едва удержалась на ватных ногах. Колдун был выше, тяжелее, и поначалу у меня получилось сделать только несколько маленьких шажков. До заветного дивана было рукой подать, и, стиснув зубы и ругаясь про себя, я все-таки доковыляла. Фэрфакс свалился на него, с трудом удержавшись от того, чтобы не съехать обратно на пол.

– Ладно, дай мне… просто передохнуть, – просипел он, когда я по очереди закинула его ноги на диван. – Принеси что-нибудь мокрое и холодное.

Я покорно отправилась в умывальную, отыскала небольшое полотенце, основательно вымочила его в воде и уже хотела было вернуться, как взгляд зацепился за мутное отражение. Я сердито нахмурилась, поднося руку к лицу: из носа сочилась тонкая струйка крови. То ли от перенапряжения, то ли я умудрилась разбить его, пока держала Фэрфакса. Кровь текла слабо, местами даже успела подсохнуть. Рассудив, что это-то точно потерпит до следующего утра, я кое-как умылась и вернулась в комнату. Мужчина спал и на прикосновение мокрого полотенца к груди почти не отреагировал, разве что тяжелое дыхание на секунду сбилось, да дернулась правая нога.

Раньше мне казалось, что вид беспомощного колдуна будет лучшим в мире зрелищем. Еще пару месяцев назад я бы без раздумий пожертвовала половиной королевства, лишь бы увидеть, как Фэрфакс, поверженный, валится на пол. О, и я бы точно не стала молчать, высказав за все те горести и унижения, что он мне причинил.

И вот сейчас, наяву, поверженный колдун лежит на диване, и мне не то что не хочется злорадствовать, ехидствовать и любоваться его проигрышем, а совсем наоборот – очень хочется, чтобы колдун поправился.

Вслух я, конечно, в таком бы ни за что не призналась.

Глава 18

Новый кошмар был воистину ужасен. Начался он как обычно: желтоглазый громил белокаменный город, сверху сыпало пеплом, а я брела следом, не имея сил не то чтобы сбежать, а даже по сторонам толком посмотреть. К этому я уже привыкла – сон повторялся не первый раз, и я успела кое-что запомнить: сейчас мы дойдем до поворота, мне под ноги свалится очередной сраженный стражник. Затем мы перебьем небольшой отряд перед стрельчатой аркой. Как сказать «мы»: желтоглазый будет крушить, а я – стоять столбом, шмыгая носом и мысленно рассуждая, что так быть не должно. Хорошо бы еще знать, что именно я-из-сна понимаю под этими словами. Обычно сон заканчивался, когда последний воин оказывался повержен, а желтоглазый поворачивался ко мне. Гримаса ярости, которая коверкала черты его в общем-то не страшного лица, и была последним, что я видела перед тем, как проснуться в холодном поту. Но в этот раз сон продолжился.

Желтоглазый повернулся, уставился на меня своими ненормальными глазами, а потом пошатнулся и, схватившись за бок, упал на одно колено. Крови не было, но скорчило мужчину так, будто под серой, неповрежденной тканью костюма скрывалась глубокая рана.

– Подойди.