Плетеное королевство

– Ты ведь не совсем служанка, – уточнила она. – Думаю, ты никогда ею и не была. Твоя речь слишком утонченная, ты в бегах и получаешь таинственные послания от незнакомцев. К тому же ты красивая, но как-то по-старомодному, будто ты из другого времени…

– По-старомодному?

– …и у тебя хорошая кожа, да, теперь я это вижу, и слишком блестящие волосы. Я совершенно уверена, что ты никогда не болела цингой или даже чумой, и, судя по твоему внешнему виду, я подозреваю, что ты ни разу не ночевала в приюте для бедных. И твои глаза – они такие необычные! Знаешь, они постоянно меняют цвет… На самом деле, они настолько необычны, что можно решить, будто ты специально надела сноду, чтобы скрывать…

Госпожа Худа испустила возглас, глаза ее заблестели от возбуждения.

– О, я догадалась, я догадалась! Ты носила сноду только для того, чтобы сохранить свою личность в тайне, да? А то, что ты работаешь в Баз Хаусе, ты тоже притворялась? Ты шпионка? Ты работаешь на корону?

Ализэ открыла было рот, чтобы ответить, но госпожа Худа прервала ее взмахом руки.

– Слушай, я знаю, ты уже сказала, что не можешь назвать себя. Но если я правильно догадаюсь, ты скажешь мне? Тебе нужно лишь кивнуть в знак согласия.

– Нет.

Госпожа Худа нахмурилась.

– Это кажется ужасно несправедливым.

Не обращая на нее более внимания, Ализэ выхватила пакет из рук госпожи Худы и поставила коробку на столик. Она без промедления подняла крышку, и госпожа Худа издала небольшой возглас восторга.

Коробка оказалась не пустой, но там не было козьих мозгов; вместо этого между нежными листами тонкой бумаги лежала пара лавандовых туфелек, точно такого же оттенка, как и платье. Искусно пошитые из шелкового жаккарда, они имели мягкие заостренные носки и невысокие каблучки, а по всей длине туфель тянулись длинные ленточные завязки. Обувь была так прекрасна, что Ализэ боялась даже прикоснуться к ней.

И рядом лежала открытка.

– Магия, – прошептала госпожа Худа. – Это была магия, да? Боже мой! Кто ты, черт возьми, такая? И почему ты позволила мне помыкать тобой, словно обычной служанкой? – Молодая женщина принялась расхаживать по комнате, размахивая руками, будто они загорелись. – О, я испытываю мучительную волну смущения; я не знаю, что мне делать!

Но Ализэ не было дела до этой маленькой драмы. Она взяла карточку и осторожно развернула ее. Почерк был прежний.

Когда путь будет неясен, эти туфли направят в нужную сторону.

Едва Ализэ начала постигать всю глубину своего изумления – глубину того, что все это могло означать, – как слова на записке внезапно исчезли.

Она шумно вдохнула.

– Что такое? – нетерпеливо спросила госпожа Худа. – Что там написано?

Медленно на чистом листке карточки расцвели новые слова; резкие, темные штрихи были столь же четкими, как если бы их писала чья-то невидимая рука в этот самый момент.

Не тревожьтесь.

И словно по сигналу, тревога пронзила Ализэ с быстротой стрелы, отбросив ее назад, и она заметалась взглядом по комнате в поисках чего-то, кого-то…

Нет, девушка застыла на месте.

Слова снова исчезли, теперь их заменили другие, появлявшиеся быстрее, словно писавший торопился…

Я не враг вам.

Госпожа Худа выхватила записку из ослабевших рук Ализэ и заглянула в нее, после чего издала разочарованный возглас.

– Почему слова исчезают, как только я пытаюсь их прочесть? Меня это крайне огорчает. Я хочу, чтобы вам было известно, что я очень огорчена, – сообщила она пустой комнате.

Ализэ тяжело дышала.

– Мне нужно переодеться, – произнесла она. – Мне нужно подготовиться.

– Что? Переодеться? – Госпожа Худа повернулась к девушке и непонимающе взглянула на нее. – Ты что, окончательно сошла с ума? Из всех вещей, о которых стоит думать в этот момент…

– Простите меня, но мне это очень нужно, – сказала Ализэ. Она подхватила обе желтые коробки и скрылась за ширмой в дальнем углу комнаты. – Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я не могу остаться, чтобы закончить ваше платье.

– Ах, платье! – вспомнила госпожа Худа. – А куда ты отправишься?

Ализэ ответила не сразу – она стремительно раздевалась. Ширма гардеробной оказалась вовсе не такой непрозрачной, как того хотелось бы Ализэ, и она сделалась невидимой, пока меняла платье, чувствуя себя весьма незащищено, находясь в одной только сорочке перед незнакомкой. Не так она представляла себе подготовку к балу, не в безумной спешке за ширмой, не под взглядом госпожи Худы и градом ее вопросов.

– Ты мне не скажешь? – повторила она громче. – Зачем тебе переодеваться? Куда ты собираешься пойти? Эти туфли совсем не подходят для побега. Если ты хоть на мгновение отведешь взгляд от своих ног, то, скорее всего, наступишь в кучу конского навоза, ведь дороги никогда не чистят вовремя, и шелк уже не будет прежним, можешь в этом не сомневаться, я говорю по личному опыту…

– Благодарю за мудрость, – резко перебила ее Ализэ. – Но я еще не знаю, куда иду, только то, что я…

Госпожа Худа испустила полузадушенный вопль – истошный, сдавленный вскрик удивления.