Плетеный Король. Легенда о Золотом Вороне

Их разделяло чуть больше двух сантиметров. Август поскреб забинтованными пальцами по полу.

– Как королевство?

– Ликует, – ответил Джек, невидящими глазами уставившись в стену.

– Трон?

– Возвращен.

– А народ? А призраки?

– Спасен. Отброшены и изгнаны.

Август опять поскреб пол; ногти противно царапали бетон.

– Ты все это по-прежнему видишь, да?

– Так же ясно, как тебя. – Не моргая, Джек прислонился головой к бетонной стене.

Они сидели словно две старые марионеточные куклы, чьи веревки кто-то перерезал. Куклы, которых беспечно выбросили, обрекли сохнуть в пыли под солнцем.

– Горд ли ты своим подвигом, Орел Севера? Рыцарь с Искрами в Жилах… О твоей победе будут слагать песни, молва о принесенной тобой жертве не сойдет с уст жителей королевства, и молодых, и старых, до… конца времен. Так горд ли ты?

– Замолчи, – сказал Август, свернувшись на полу камеры в позу эмбриона. – Просто замолчи.

Блок № 3

К исходу следующего дня камеру забили под завязку. Поначалу, кроме них, там было человек пять-шесть, а сегодня вечером – не меньше пятнадцати. Они с Джеком постепенно переместились в угол, спрятавшись за спиной немолодого кряжистого пьяницы, который дрых сидя и во сне пускал слюни себе на ногу.

Джек держался от Августа на расстоянии с тех пор, как их привезли в участок, словно боялся, что прикосновение разрушит некие чары. Это неотвязно мучило Августа, но сейчас он просто злился на себя, все прочие чувства притупились. Он знал, что мама за ним не приедет. А родители Джека, скорее всего, вообще за пределами штата.

Он перевел взгляд на Джека – тот дрожал и старался не привлекать к себе внимания. Тип в противоположном углу камеры пялился на него с глумливой ухмылкой.

– Джек, – шепнул Август. – Иди сюда.

Джек испуганно, бочком придвинулся ближе.

Август раскрыл объятья. Поколебавшись, Джек согнулся и уложил голову ему на колени. Он сделал это с неохотой, точно стеснялся.

Когда один из сокамерников ляпнул что-то грубое и оскорбительное насчет природы их отношений, Август вздрогнул, как от пощечины, однако его рука осталась все так же спокойно лежать на шее Джека.

– «Ты мое солнце, лишь ты мое солнце, ты согреваешь меня, даже когда пасмурны небеса…» – Следующую строчку он напел без слов, потому что знал только первую.

В первый раз

Его адвокатом назначили женщину, и, слава тебе яйца, у нее были сыновья.

– Если ты признаешь вину, тебя, скорее всего, приговорят к общественным работам и штрафу – это при хорошем исходе – или к году тюрьмы – при плохом, – сказала она, пригубив кофе. – Ты облил здание бензином и поджег его. Присяжные вряд ли поверят в твою невиновность.

– А если сослаться на невменяемость? – осторожно спросил Август.

Она опустила чашку и устремила на него внимательный взгляд.

– Это-то тебе зачем?

– Так собирается поступить Джек. У него действительно психические проблемы, и он больше не может этого скрывать. Кроме того, если мы будем говорить одно и то же, есть вероятность, что нас отправят в одну и ту же психушку. Как бы ни был мал этот шанс, он того стоит.

Адвокатесса поджала губы и задумчиво побарабанила ногтями по столу.

– В каких отношениях ты состоишь с Джеком? Мне известно, что до этого случая вы жили под одной крышей.

– Мы не встречаемся, если вы об этом, – вздохнул Август. – Полагаю, мы просто друзья. Выросли вместе. Наши мамы тоже дружили… до того как мои родители развелись. В общем, мы всегда были вместе, вот и все.

– У меня тоже есть дети. Трое мальчишек… И они не намного младше тебя. – Она тряхнула головой и улыбнулась своим мыслям. – Я даже отчасти могу тебя понять, но… Позволишь задать вопрос? Почему ты это сделал? Ты никогда не стоял на учете в полиции, до этого семестра у тебя были безупречные оценки. Для такого парня, как ты, это крайне странно. Что все-таки случилось?

Август нахмурился.

– Мне пришлось.

Адвокатесса долго смотрела на него, потом накрыла его ладонь своей.

07/02/2003

Дело в суде решилось быстро. Близнецы сдали их с потрохами.

– Мы договаривались, что никто не должен пострадать, – оправдывался перед Августом Роджер. – Даже ты.

У Джека от первой до последней минуты тряслись руки.

Приговор: шестнадцать месяцев в психиатрической лечебнице каждому с запретом на общение. Разные психушки, стало быть.

Джек был в шоке, когда его выводили из зала. Настолько, что даже не потянулся к Августу, не позвал по имени.

Изнутри

Его одели в особую оранжевую форму и провели по коридору в палату. При виде здоровенных охранников, сопровождавших Августа, другие пациенты шарахались и в страхе бормотали себе под нос. Еще никогда в жизни ему не было так муторно, как сейчас. Ноги заплетались; он споткнулся. Один из охранников тут же сомкнул мощную клешню на его руке и рывком вернул в вертикальное положение. Когда Август наконец оказался в палате, санитар сказал ему что-то, чего он не расслышал из-за грохота собственного пульса. Потом дверь за ним с лязгом заперли и оставили его в темноте.