Пляжный клуб

– Я решил отказаться, Ховард, – добавил Мак. – Мне придется остаться здесь. Я к тебе очень хорошо отношусь, и ты сделал мне фантастическое предложение… Просто нутром чую: мое место здесь.

Хавроша молчал.

– Ховард, алло?

Мак ломал голову, что с ним сейчас происходит. Расстроен ли он, растерян или зол. Быть может, сбит с толку – поди разбери.

– Да-да, слушаю, – откликнулся наконец Хавроша. – Ты знаешь, удивительное дело. Сидим вчера с Тоней, а она и говорит: «Не представляю, как будет в «Пляжном клубе» без Мака. То ли ехать туда, то ли нет».

– Вот и хорошо, вам не придется выбирать. Конечно, ехать, – ответил Мак. «Прощай, новая работа».

– Ну да, – пробасил Хавроша. – Пожалуй, так.

Теперь предстояло позвонить Дэвиду Принглу. Мак отхлебнул пива.

– Дэвид, это Мак. Мак Питерсен.

Дэвид хохотнул.

– Сейчас ведь только сентябрь. Не надеялся услышать тебя раньше октября.

– Да ну!

– Так что решил? – спросил Дэвид. – У тебя в запасе было целое лето. Надумал?

– У Венделла не переменились планы? – спросил Мак.

Дэвид хмыкнул. Наверное, сейчас он откинулся в кресле, обитом кожей.

– Нет. Он уже снял помещение, где будет отмечать уход на пенсию.

– Ясно.

– Ну, тогда продаем?

– И никаких перспективных парней на горизонте? – спросил Мак. – За лето никто не появился?

– Мак, я говорил, как обстоят дела. Никто не станет рвать жилы ради чужого хозяйства. Венделл держался из любви к твоему отцу.

– Я понял, – ответил Мак. – Продавай. – «Прощай, ферма».

– Размещу объявление завтра же утром, – заверил Дэвид. – Надеюсь, ты понимаешь, что мы на этом не разбогатеем.

– Конечно.

– А с домом что?

– Ничего, – сказал Мак. – Я возвращаюсь. Сам там приберу.

– Надумал податься в наши края?

– Как только закроется отель, сразу приеду. Еще пара недель.

– Тогда позвони, как прибудешь, – сказал Дэвид. – Подпишешь кое-какие бумаги. Ладно, жду с нетерпением. Ты, наверное, совсем взрослый стал.

– А то, – улыбнулся Мак.

На следующий день Мак стоял на ступеньках церкви Святой Марии на Федерал-стрит и приветствовал тех, кто пришел отдать последнюю дань Лейси Гарднер. На нем были серые в полоску брюки от давно забытого костюма. По сути, требовалось делать то, к чему он привык: перекинуться парой фраз и показать, что каждому пришедшему здесь рады. Похоронный консьерж. Менеджер печали. Ванс, Лав и Билл с Терезой сновали между рядов, рассаживая людей, сам же Мак предпочел остаться у входа – успеет еще насидеться. Отвечать на звонки в отеле, исполняя функции администратора, поручили Клариссе Форд. Та явилась «на службу» в ярко-синем костюме, распространяя вокруг аромат ландышей.

– Здесь не курят, – сказал ей Мак.

– Хорошо, – ответила та. – Я бросаю.

Тайни появилась в церкви с мужчиной. Это был молодой человек с усиками и стянутыми в хвост волосами.

– Познакомься, Мак, – сказала она. – Стивен Рук.

Мужчины поздоровались за руку. «Наверное, ее парень», – подумал Мак.

– Стивен – мой муж, – проговорила Тайни.

– Муж? – удивился Мак. – А я и не знал, что ты замужем. – И с неловкой улыбкой обратился к Стивену: – Тайни никогда ничего о себе не рассказывает.

Стивен обратил к небу ладони, как бы желая сказать: «Что ж поделать».

– Стивен глухой, – пояснила Тайни.

– Ой, прости. Скажи, что я извиняюсь.

– Он все читает по губам, – сказала она.

– Спасибо, что пришли, – добавил Мак.

Стивен вновь воздел к небу руки и направился с Тайни в церковь.

Здесь собрались старинные знакомцы Лейси. Они здоровались с Маком за руку и рассказывали о себе. Одни знали ее по яхт-клубу, другие – по Санкати, кто-то был завсегдатаем ее шляпного магазина. Из Бостона прибыли лечащий врач и дантист, да еще иранец-дворецкий из ее бостонской квартиры, худощавый смуглый мужчина по имени Ром. Он сунул Маку в лицо моментальный снимок, где стояла Лейси с его детьми на фоне Чарльз-ривер.

– «Нантакет милее всего на свете», – говаривала она. Теперь, оказавшись здесь, я начинаю ее понимать.

Приехал ректор из Рэдклифа с двумя спутницами – Меган и Мередит. Мак, хоть убей, не различил бы их. Лейси они величали исключительно «мисс Гарднер» и рассказывали всем о своей инициативе по сбору средств на образование «Гарднеровского фонда помощи молодым женщинам-предпринимательницам».

Потом к Маку подошли Джем и Марибель. На Марибель было льняное черное платье, волосы собраны под заколку, полное отсутствие макияжа. Как всегда, неотразима. Джем обрядился в темно-синий двубортный блейзер в морском стиле.

– Мак, – проговорила Марибель. Подошла с печальной улыбкой и обняла его. Они стояли в обнимку, и Мак понимал, что при иных обстоятельствах она могла бы прийти в церковь, чтобы стать его женой.

– Прости, – прошептал он ей. – Мне очень жаль.

Ее глаза покраснели от слез. Она плакала дни напролет.

– Мне тоже.

Мак пожал Джему руку. Он не знал, то ли благодарить его, то ли со ступенек сбросить. По счастью, зазвонили колокола, и все трое проследовали в церковь.