Плисецкая. Стихия по имени Майя. Портрет на фоне эпохи

В 2001 году в газете «Вечерняя Москва» читаю интервью с актером и режиссером Александром Куляминым, в котором он рассказывает именно об этом сюжете «Пиковой дамы». Но теперь это не просто фильм, а опера, и Плисецкая – внимание! – будет петь партию графини. Статья так и называлась: «Майя Плисецкая споет графиню в “Пиковой даме”». Германа (у Пушкина – Германн, это фамилия героя, а у Чайковского, который сам написал либретто к опере, – Герман) должен был петь Дмитрий Галузин, Елецкого – Дмитрий Хворостовский. Да, идея возникла несколько лет назад, но тогда на проект не было денег, а сейчас какие-то появились. Кулямин говорит, что Плисецкая разговаривала о возможностях финансирования с тогдашним министром культуры Михаилом Швыдким. «Вообще, весь этот проект задуман под Плисецкую. Потому что я вижу историю Пиковой дамы как историю самой красивой женщины века. Такая женщина – Майя Михайловна, – рассказывал Кулямин. – Герман удивительно чувствует притяжение Графини. Кстати, она ассоциирует его со своим возлюбленным – Сен-Жерменом. Поэтому их обоих будет у нас играть один актер. Графиня умирает не от страха перед наставленным пистолетом. Всю жизнь она ждала этой встречи. И он приходит. Она дождалась. Все! Ее миссия выполнена. Графиня уходит с ощущением счастья. Вот такая история. Вот почему Плисецкая». Но проект не состоялся: денег так и не нашли.

«Моя киношная карьера не состоялась», – печально констатировала несостоявшаяся «самая красивая женщина века». Или все-таки состоявшаяся?

Кармен. От мечты до памятника. Тореро

«Майя Михайловна знала, что я всегда увлекался испанскими танцами, и взяла меня на “Кармен-сюиту” сразу, – рассказывает Сергей Радченко, первый и почти двадцать лет единственный Тореро. – Конечно, я, молодой парень, мечтал станцевать Тореадора, и тем более с Майей. Она была очень воодушевлена постановкой Альберто Алонсо».

Тореро победоносен. Он – вихрь, он – сила, он – самомнение (те, кто послабее, называют это уверенностью в своих силах). Кармен смотрит на него испытующе: может быть, этот? Может быть, этот окажется сильнее меня? Провела по бедру и протянула ладонь: ну что, мальчик, поиграем?

В их адажио Кармен – бык, ее руки иногда становятся рогами. Бык – противник Тореро, символ схватки, в которой один должен умереть. Тореро на арене ведет свой танец с быком, и танец этот в любое мгновение чреват смертью, а над ними на высоких стульях сидят судьи. Вчера – зрители, требовавшие зрелищ, сегодня – судьи, ставшие властью. Они черны, их движения остры, они никого не пощадят. Если Тореадор не убьет быка, бык уничтожит его. Тореро потому и интересен Кармен, что не боится смерти, играет с ней. И выходит победителем. И в этот раз тоже выйдет.

Жесты, которыми Тореадор дразнит, заманивает быка, очень похожи на жесты, которыми он только что звал, овладевал Кармен. И бык, и Кармен – его трофеи. Их адажио заканчивается доверием: Кармен ему доверилась. Она клонится, клонится, опираясь на вытянутую руку Тореро. Если он ее отпустит – она упадет. Она верит, что он не отпустит. Он знает, что она ему верит.

Сергей Радченко вспоминает: