Плюшевый оракул

Котов скосил глаза на стайку оборванцев, присоединившихся к обиженному им алконавту. Компания наблюдала за явно расстроенным мужиком в маске, вероятно, прикидывала: ежели он махнет рукой на некую пропажу, может, стоит самим в мусоре пошарить? Авось чего-то ценное обломится.

Дьявол их всех побери! Лимит гадости и гнуси категорически не желал исчерпываться! Специалисту суперкласса происходящее казалось ирреальным, чудовищным, немыслимым. Бывало, он исследовал чужой мусор, искал в нем некие догадки, способные помочь решить задачу, но чтобы так… по уши… час назад прикончив женщину…

«Такого быть со мной не может!» Жанка — глупая гусыня, напортачила, а он теперь расхлебывает!

Когда Котов уже решился идти обратно в квартиру, на парковке появился желтый «фольксваген». Переполненный разочарованием, перепачканный вор стянул с рук перчатки. Зашвырнул их в бачок. И посмотрел в спину девушки, тащившей к подъезду клетчатую «челночницу».

Поздно. Теперь идти за ней нельзя, девчонка насторожена. Недавно ее заманили к черту на кулички, распотрошили сумку и машину, колесо проткнули… На два метра не позволит незнакомцу подойти! Визгом всех соседей переполошит.

А потому стоит признать — сегодня день неправильных решений. Когда девчонка обнаружит мертвую подругу, то, если умная, отдаст полиции «сильфиду». Или те сами найдут цацки при обыске квартиры.

Так что… финита ля комедия. От этого дома, от поварихи следует держаться подальше. Есть ситуации, когда проще принять проигрыш как неизбежное и оставить сцену.

Позвонившей, пополдничавшей Жанне он так и заявил:

— Думаю, «сильфида», моя милая, сейчас уже в полиции. Забудь о ней.

Обвинять подельницу в провале операции Котов не хотел: сам тоже много накосячил. Никак не мог понять, как он, опытный человек, под влиянием нелепого «озарения» покинул квартиру и бездарно тратил время на исследование мусорных бачков! Подозревал, что страх подействовал и в спину подтолкнул. Став убийцей, вор-чистодел дрогнул и попросту сбежал из квартиры с мертвым телом.

Но когда Жанна принялась негодовать и упрекать: «Ты не облапошил какую-то лохушку-повариху?! Котов, я тебя не узнаю! Я преподнесла тебе камушек…» — Игнат не выдержал и прошипел:

— Заткнись! В квартире твоей лохушки была баба. Она на меня напала, и мне пришлось ее убить! Я защищался!

— Ты… убил кого-то?.. — Жанка замолчала. — А как же я?!

— Уходи из больницы и ложись на дно. Или оставайся и держи морду веником.

— Тебе все равно?

— Нет. Я ничего не контролирую и не могу советовать.

— На тебя могут выйти? По убийству…

— Надеюсь, нет. Если только через тебя.

— Понятно, — прошептала Жанна. — Тогда я остаюсь в больнице. Сейчас приму еще одну таблетку от давления, авось, менты больную пожалеют. Не будут приставать-допрашивать, как думаешь?

— Не знаю. Я теперь ничего не знаю, Жанна! Уверен лишь в одном: «сильфида» для нас потеряна и станет моим страшным сном.

Говоря это, Котов еще не подозревал, что жуткими станут не его сны, а жизнь в реале. На следующий день он в точности узнал, что девчонка-повариха не отдала бриллиант полиции, — Сальников и страховщики объявили награду за возвращение «сильфиды».

А его кареглазая хохотушка Жанна, узнав, в какой переплет они попали, со страху переборщила с таблетками от гипертонии и умерла в больнице.

«Молодой» розовый бриллиант стремительно собирал жатву из покойников.

Кто следующий, интересно?

…Котов посмотрел на склонившуюся над картами девчонку, фантастическую жадину с поразительно крепкими нервами и, удивительно, прежней дикой ненависти к ней не испытал. Все, как ни крути, получилось честно: Жанка сама эту девочку выбрала и проиграла ей. Повариха не просила использовать ее как «чемодан», не захотела становиться лохом в чужих темных играх.

А Котова, стоит признать, прилично раздражала привычка любовницы обзывать нормальных людей лохами. Манера — уголовная, странная для женщины, бегающей с метелкой по богатым домам. Как будто она коронованная прима криминального мира, а не простая поломойка.

Видимо, натура такая, не переделать. Жанка попыталась уйти от уголовщины, нашла небедного мужика, который, хоть и оказался прижимистым, женился и прописал ее в трехкомнатной квартире. Но вот судьба-злодейка догнала.

— И что там у меня еще выходит? — продолжив глядеть в окно, поинтересовался Котов. — Жизнь шикарная и долгая мне выпадет? — хмыкнул.

— Этого не знаю, — серьезно ответила повариха и шмыгнула аккуратным, чуть вздернутым носиком. — Расклад не тот, не на прошлое-настоящее-будущее. Но вижу… — гадалка наморщила лоб, — что в руках у тебя напрасные надежды.

— Напрасные? — на самом деле заинтересовался «курьер».

И Вероника испугалась. Зачем разболталась?! Если при гадании обманывать нельзя, то попросту помалкивай в тряпочку! Ведь не хотела злить убийцу!

— Ну… — заюлила Ника. — У тебя же не получилось запланированное, да? И я не виновата, что прибыль ты не в голове или руках держишь, а в ноги себе положил.

— Ну-у-у… да. В какой-то степени я положил на прибыль, — отвернувшийся от занавески вор прищурился. — И что еще?