Плоды манцинеллы

Приглашение не стало неожиданностью. Напротив, Энди ждал чего-то подобного, ведь способности Карен не могли не заметить. Наверняка за ней уже выстроилась очередь. Таков уж мир. Но это проклятое письмо резануло отчаянием — им не по пути, ему и Герц, как бы рьяно он не старался. Андрас боялся разлуки, а страх заботливо рисовал красочные образы: вот они в прекрасном настоящем идут рука об руку, влюбленные, счастливые. В его воображении постоянно возникали разные места — улицы Берлина, знакомые с детства; чистые поля, засеянные золотистой травой; бесконечные абстрактные лестницы, так похожие на запутанное течение жизни. Разные картины. Но общие в одном: везде была закрытая дверь. Холодный металлический блеск сулил беду, и беда эта неминуемо двигалась навстречу.

— Мне даже снилось это несколько раз, — пробормотал Андрас. — Мы подходим к двери, Карен дергает за ручку…

И толща металла легко отъезжает вбок. Герц шагает в проход, а Энди пытается следовать за ней. Но не может. Что-то его не пускает. Карен говорит: «Давай же! Это так просто!» А потусторонний голос вещает: «Тебе сюда нельзя, мальчик. Найди себе что-нибудь попроще». И дверь захлопывается прямо у него перед носом.

— Боже, — выдохнула Тэйе совсем рядом. — Жуть какая…

— Да. Жутко было. Нереально.

Смириться со скорым расставанием он никак не мог. Злился на судьбу. На злой рок. И в первую очередь на себя, ведь будь он лучше — отправился бы вместе с ней.

— Но получилось не так уж и плохо в итоге. Я ведь тоже получил приглашение, пусть и не в такое знаменитое место, но все же, — он задумался. — Это как-то скрасило, знаешь. Да и Кгеррецан меня поддерживала почти каждый день. Она чувствовала, что мне тяжело.

— Кгерре?.. Что?

— Ага, — Энди улыбнулся. — Кгеррецан. Это ее… Псевдоним, наверное. В общем, анаграмма имени. Она любила такие штуки.

— А тебя как называла? Тоже подобной…

— Нет. Меня она звала Ди, — он прислушался, ожидая вспышки воспоминаний. Но ничего не произошло.

Энди рассказал Тэйе про «переклички», про бесконечные сообщения — входящие и исходящие, — про первую встречу после долгой разлуки. Рождество 2043 года. Именно тогда, за месяц до прихода Родства, Карен Герц рассталась с невинностью. Он говорил просто, открыто. И без боли. Все, что грызло и терзало, теперь казалось таким далеким, казалось чужой историей, которую Андрас почему-то знал от и до. В памяти его все плохое будто бы исчезло. Сохранилось лишь доброе и светлое.

26 сентября 2053 года Энди отпустил свое прошлое.

* * *

На следующий день проливной дождь сменился снегопадом. Белизна накрывала землю. Крупные снежинки тихо опускались на город, а низкое, серое небо угрюмо висело над его жителями.

Энди и Тэйе выбрались на крышу еще до обеда, прихватив с собой дав теплых пледа и металлический термос.

— Очень вкусно, — Андрас довольно выдохнул и откинулся на спинку кресла. — С чем это?

— С бергамотом, шиповником и яблоком. Даже лучше, чем глинтвейн, да?

— Все дело в компании.

Энди поднес чашку к губам. Чай пах великолепно.

— В компании… — она улыбнулась и сделала аккуратный глоток. — Так хорошо сейчас.

Он не мог не согласиться. Было действительно хорошо. Настолько хорошо, что в редкие моменты даже не верилось в реальность происходящего. Порой Энди мелко вздрагивал, ожидая скорейшего пробуждения в чужой квартире, наполненной голосом Карен из динамиков ноутбука. Тогда он незаметно щипал себя пару раз — за бедро или руку, — и прислушивался к чувствам. Боль была реальной, а значит и происходящее — не дивный сон.

— В выходные здесь особенно тихо, — сказала Тэйе. — Город просыпается медленно и поздно.

Энди лишь кивнул в ответ, и в ту же секунду девушка вскочила на ноги, стащила с него плед и опустилась к нему на колени.

— Ты не против? — тихо спросила она.

— Нет. Конечно же.

Ласковый аромат Тэйе заполнил обоняние. Андрас обнял девушку свободной рукой, слегка наклонил к себе и дотронулся губами до теплой щеки. Они замерли, наблюдая за крупными снежинками, что кружились вокруг. Погода была дрянной, на его вкус, но даже она сейчас казалась прекрасной. Ничто не могло омрачить момент безмолвного счастья.

— А кем ты хотел стать? — подала голос Тэйе. — Там, в старом мире.

Хороший вопрос. И с ответом на него всегда были проблемы. Энди всю сознательную жизнь стремился за Герц, хотел соответствовать мечтам и ожиданиям, а цели Карен были весьма нескромными. Ее раздражала мелочность, алчность, людская глупость, Кгеррецан трясло от ограниченности и твердолобости обычного народа, и Андрас проникся таким мировоззрением. Он говорил, что хочет стать ученым, чтобы просвещать, двигать вперед все человечество, а Карен кивала, улыбаясь, и твердила: «У тебя все получится, Ди! Я уверена! Мы вместе понесем этот свет!» Но… Нет. У него бы не получилось. Ведь втайне, Энди желал другого.

— Я хотел заниматься искусством, — произнес он. — Музыкой, литературой.

— Это очень здорово. Я в музыке, конечно, не смыслю, а вот в литературе…