Плохой нянька

А я что? Адски злюсь, наблюдая за тем, как они пялятся на нее. Уровень тестостерона в моей крови прямо зашкаливает, я становлюсь безумным и полностью теряю контроль над собой. Непроизвольно сжимаю кулаки, когда Брук соскальзывает вниз, спиной прижимаясь к пилону, крепкие округлые изгибы ее попки выглядывают из-под задравшейся ткани пеньюара.

Когда девушка выпрямляется, то обхватывает руками шест и прислоняется к нему спиной, поднимая ногу движением, достойным олимпийской гимнастки. Длинный стройный изгиб голени и бедро прижимаются к металлу, когда Брук откидывает голову назад, и волосы ниспадают красивым водопадом на пол.

Прежде чем даже осознаю, что делаю, я встаю на ноги и замечаю, как один из вышибал приближается прямо ко мне. Не виню его за это. Блядь, вероятно, я выгляжу сумасшедшим. И если бы увидел чувака, который смотрел на Брук также, как и я, уже бы надрал ему зад.

Держу руки в задних карманах, пока Брук дефилирует к передней части сцены и скользит ладонями по своему подтянутому животу, хватаясь пальцами за края кружев, дразняще покачивая бедрами, снимает сорочку, и отбрасывает ее прочь в конец сцены, при этом откидывая волосы назад.

Затем возвращается к пилону, и пот начинает скатываться по моему лицу и спине. Бусинки влаги собираются над моей верхней губой.

— Охренеть просто, — бормочу себе под нос, не отрывая взгляда от форм Брук, сверкающих сердечек на ее сосках, и от того, как соблазнительно движется ее тело под музыку. Мое сердце грохочет в груди со скоростью миллион миль в час, и мне вдруг становится трудно дышать. В ушах звенит, когда я делаю маленький шажок вперед и останавливаюсь, услышав, как вышибала откашливается.

Вот, блядь. Но к черту его, потому что это не какая-то там стриптизерша, это моя девочка.

Провожу обеими руками по волосам, наблюдая, как Брук совершает сумасшедшее вращение, ноги в шпагате, как у балерины. Она быстро вращается и оказывается на полу, а потом сексуально ползет, отчего мои яйца сжимаются, а член наливается, пачкая штаны каплями предсемени.

Фантастика.

Мне так нужно поговорить с ней, что становится трудно дышать.

Складываю руки на груди в защитном жесте, сдерживая прилив ревности и отчаяния, которые ощущаю. Правда это не срабатывает, но, по крайней мере, кажется, будто я пытаюсь делать хоть что-то — что-то другое, нежели то, что происходит в моих гребаных штанах.

Брук скользит руками по бокам тела и обхватывает свою грудь, ту самую грудь, которую я терзал свои ртом прошлой ночью. Когда она достигает пэстисов, то подцепляет ногтями края и срывает их одним движением, позволяя брошенным сердцам спикировать на пол, пока сама подходит к пилону для еще одного вращения. Деньги падают на сцену со смехом и одобрительными возгласами.

Только после того, как останавливается после вращения и дефилирует в последний раз по сцене, как супермодель, она спотыкается и почти падает, вглядываясь в темноту… на старого доброго меня.

Ее лицо бледнеет, и она накрывает грудь руками, тем самым прикрывая свои соски. Когда песня подходит к концу, Брук поворачивается и уносится со сцены, словно летучая мышь из самого ада. Мужской смех тянется за ней, пока ее каблуки стучат по кафельному полу позади занавеса.

Со вздохом хватаю свое пиво и шагаю рядом со своим креслом до тех пор, пока не замечаю, что люди начинают смотреть в мою сторону. Так что плюхаюсь обратно в кресло в ожидании. Мое сердце колотится, член пульсирует, а в голове все спуталось и смешалось.

Завтра я оставлю все это позади, но не совсем уверен, что чувствую по этому поводу.

— Зэйден Рот, — справа от меня раздается шипение, и я быстро оглядываюсь, обнаруживая Брук в обтягивающем черном платье, оставляющем открытым живот, с надписью «Топ Хэт» спереди. Под ним на ней черное мини и какие-то кожаные ботинки. Не дожидаясь, пока я подойду к ней, она проносится по ковру и хватает меня за руку, глядя на вышибалу и слегка кивая ему. — Какого черта ты здесь забыл? — рычит она, вытаскивая меня из кресла, разливая мое пиво, пока тянет за черные занавески со знаком, гласящий Представительский лаундж.

Ой-ей.

Все мы знаем, что происходит здесь.

— Кто присматривает за детьми? — спрашивает Брук, когда я ничего не отвечаю. Не могу говорить в этот момент, не могу заставить свои неожиданно пересохшие губы произнести хотя бы звук. Маленькая рука Брук на моей пробуждает всевозможные чувства, которые мне не хотелось бы испытывать.

Вроде любви.

Словно я влюблен в нее.

Только это ведь не так, да?

— Моника, — выдыхаю, пока девушка проходит мимо нескольких дверей, обтянутых черной шероховатой кожей, останавливается у последней и использует ключ, который висит на зеленом пластиковом браслете на ее запястье. — Что мы здесь делаем? — интересуюсь я, осматривая кожаные диваны, зеркала, и шест в центре маленькой комнаты.