Плохой нянька

— Ощущение, будто у меня нет выбора, — шепчет девушка, наклоняясь вперед, и я понимаю, что дело не только в работе или приватных танцах, а во мне и детях, ее сестре и в этом гребаном захолустном городке. И все сводится к одному раздражающему беспорядку. — Я не могу сделать это. Мне всего двадцать два. У нас с Беллой всего пятнадцать лет разницы. Как мне воспитывать ее, если сама не знаю, что значит быть взрослой.

Слезы начинают собираться на ресницах Брук, когда я плюхаюсь на диван и притягиваю ее в старые добрые объятия Зэйдена Рота. Из того, что слышал, я довольно хорош в этом, хоть и нечасто делаю такое.

— Мне нравятся твои объятья, ты в этом хорош, — сопит Брук под моим подбородком, ее голова лежит на моей груди, будто ей там самое место. — Так приятно.

— Да-а, да-а, только никому не рассказывай, ладно? Иначе об этом узнают все, и придется брать плату за них.

Брук слегка смеется, пока я круговыми движениями потираю ее спину. Запах ее волос и духов дразнит мое обоняние, что напрямую отдается в моем члене. Я чувствую себя ужасно виноватым, но не могу не возбудиться, когда она сидит у меня на коленях. И мини-топ, дополненный коротенькой юбочкой и блестящей кожей, совсем не помогает.

Я — гребаный ублюдок.

— Зэйден, — шепчет Брук, когда садится и смотрит мне в лицо. Ее макияж размазан, и это на грани между сексуальным и милым.

О-о-о, чувак.

Ты облажался.

Абсолютно и полностью.

Поднимаю руки и обнимаю ими шею Брук, когда она вздыхает и раздвигает колени чуть шире, располагая теплоту своей промежности прямо над выпуклостью моих штанов. Я притягиваю ее лицо для поцелуя, руководя своим голодным ртом и вызывая хныканье из ее горла. Она и так уязвима, и мне не следует этого делать, но… Брук двигает бёдрами, и я чувствую прилив энергии, которую невозможно контролировать. Если она не остановит меня, то это произойдет.

Крепко, но нежно, удерживаю лицо Брук, ее подбородок приподнят, а глаза сосредоточены на моих. Брук начинает двигаться, исполняя приватный танец, которого она так боится. Но знаете что? Я не держу свои руки на подлокотниках. Вместо этого скольжу ладонями по ее плечам, а затем провожу кончиками пальцев по ее рукам.

Девушка вздрагивает, а потом скользит своими руками, обхватывая ими мою шею, пока соблазняет мое тело так, словно занимается стриптизом годами. Должно быть это инстинкт. Основной гребаный инстинкт.

Я целую блестящую грудь Брук, прежде чем скольжу руками по ее животу под этот смехотворный сексуальный топик, находя ее грудь, облаченную в кружевной лифчик. Я оттягиваю одну чашечку, высвобождая плоть, и задираю топик, чтобы добраться до розовой вершинки соска.

На вкус она сладкая, чистая и слегка влажная. Присутствует нотка соли от пота, выступившего во время ее выступления. Если бы я уже не был готов взорваться… то сейчас точно настало бы самое время.

— Матерь Божья, Брук. — Мне нужно откинуться назад и опустить руки на бедра девушки, чтобы замедлить ее движения, пока не кончил прямо в штаны. — Если ты не остановишься… — она прерывает меня стоном, накрывая мой рот рукой, выгибая спину и прижимаясь грудью к моей груди.

Наблюдать за Брук, пока она использует меня таким образом?

Это. Блядь. Заводит.

Опрокидываю Брук на кожаный диван, задираю юбку, пока роюсь в кармане пиджака в поисках презерватива. Они высыпаются на пол. Я хватаю один и натягиваю с рекордной скоростью — рекордной гребаной скоростью, детки.

У меня не хватает терпения, чтобы снять с Брук стринги, так что просто отодвигаю в сторону кусочек ткани и с силой погружаюсь в нее. Ее необузданный крик удовольствия безжалостно подстегивает меня, заставляя с каждым новым движением входить во всю длину. В этой позе мой пирсинг задевает все чувствительные места, дразня точку-G, и на лице девушки разливается румянец того же оттенка, что и ее тени для век.

— Вот так, да, Брук, малышка, дай мне кончить.

— Зэй… ден, — стонет она, ее веки трепещут, а тело расслабляется, в то время как киска напрягается, пальцами девушка зарывается в мои волосы, сжимая их. Голова запрокинута назад, волосы рассыпаны шоколадным водопадом. Я крепко обхватываю попку Брук, пока толкаюсь в нее, наблюдая, как выражение блаженства на ее лице сменяется красивым томлением. Ее оргазм толкает меня за край, и я не могу больше продержаться ни секунды, обрушиваясь на нее с довольно смешным звуком.

Словно я какое-то блядское дикое животное.

Но, черт побери, как же это сексуально. Потрясающе. И я еще не кончил.

— Брук, — начинаю я, и оба застываем от звука стука в дверь. Мы обмениваемся взглядами, потом она отталкивает меня и встает, поправляя грудь и, спотыкаясь, направляется к двери, чтобы чуть приоткрыть ее.

— Найджел, — говорит девушка сквозь щель. — Что?

Мужчина снаружи распахивает дверь и обнаруживает, как я запихиваю член обратно в штаны, а использованный презерватив держу в руке. Знаю, это мерзко, но что еще было делать? Оставить его на полу, как какой-нибудь гребаный клиент клуба? Нет уж, увольте. Я сам избавляюсь от собственного «детского сока», ясно?