Плоть

Сев на постели, она увидела его, освещенного светом лампы и маленького пламени в камине. Он сам его разжег? Беатрис искренне надеялась, что так оно и было, принимая во внимание ее собственный непрезентабельный вид.

Что бы ни случилось, сейчас Ритчи тоже дремал, устроившись на стуле, стоящем в противоположном углу комнаты. Ноги его были вытянуты. Он зашевелился под ее пристальным взглядом, будто бы почувствовал его, и открыл глаза. В следующее мгновение он уже полностью стряхнул с себя остатки сна и грациозно, почти по-звериному вскочив на ноги, быстро направился к постели. Взгляд его выражал озабоченность.

– Как ты себя чувствуешь, Беа? Ты поспала? – Протянув руку, Ритчи коснулся ее лица, и она вдруг испытала странное желание отпрянуть от него. Не потому, что не хотела, чтобы он касался ее, а потому, что он не лежал рядом с ней, крепко сжимая в объятиях и ожидая ее пробуждения.

– Со мной все хорошо… благодарю. Да, должно быть, я задремала. – Стараясь не поддаваться инстинктивному побуждению, Беатрис растянула губы в улыбке и на мгновение прижалась к его ладони. Возможно, она отвратила его от себя храпом? Или Ритчи почувствовал судороги и был вынужден встать? Она готова была принять любое объяснение его странного поведения. – Я думала, ты будешь лежать рядом со мной, – помимо воли прошептали ее губы, отказываясь подчиняться доводам рассудка.

Ритчи наградил ее странной печальной улыбкой:

– Я не сплю с женщинами. – Он пожал плечами, продолжая водить большим пальцем по ее щеке, затем погладил губы. – Я занимаюсь с ними любовью. Совокупляюсь. Наслаждаюсь их обществом. Но я не провожу ночь в их постели.

Беатрис нахмурилась:

– Никогда?

– Никогда.

– Но почему?

Теперь нахмурился Ритчи, скорее каким-то своим мыслям, чем Беатрис.

– Просто у меня такая фобия, Беа. Всего лишь фобия. Это не оттого, что в женщинах чего-то не хватает… Бог свидетель, с тобой это точно никак не связано, моя сладкая. Просто таков… мой обычай.

Очень странный обычай. Когда пальцы Ритчи заскользили сначала по ее подбородку, потом по шее, вниз по плечу, Беатрис ощутила пустоту в сердце, мучительное томление по тому, чего получить ей было не по силам, невзирая на то, сколько еще наслаждения Ритчи мог подарить ей.

«Не будь такой упрямицей, Беатрис», – мысленно пожурила она себя.

– Что ж, верно, у всех нас есть маленькие причуды, не так ли? – сказала она, притворяясь веселой, когда Ритчи сжал ее руку и тут же отпустил.

– Да, верно. – Он стоял возле кровати. – Беа, уже довольно поздно, и мне следует отвезти тебя домой. Если, конечно, ты не планируешь пробыть здесь до утра? – Он пожирал ее глазами, и тут Беатрис осознала, что груди ее с розовыми сосками все еще выставлены на обозрение поверх корсета и стянутой вниз нижней сорочки. – В таком случае я договорюсь о том, чтобы к тебе прислали горничную, которая поможет привести тебя в порядок, а утром экипаж доставит тебя домой. Завтраки здесь, полагаю, великолепны.

– Ах, ты всего лишь полагаешь? Как я погляжу, ты не только ни с кем не спишь в одной постели, но и ничего не знаешь о гостиничных завтраках?

Ну почему она внезапно стала такой сварливой? Ритчи ведь ничего ей не должен. Он и так заплатил сверх всякой меры за то, что получил.

– Прошу прощения, – тут же молвила она. – Я не должна была вести себя столь резко.

– Ты не была резкой, Беа. Это я во всем виноват. Мне следовало более внимательно отнестись к твоему хрупкому душевному состоянию, не так ли? – Пальцы его порхали по ее коже успокаивающе и почти гипнотически. – Я привык иметь дело с умудренными опытом женщинами, которые время от времени не прочь поразвлечься в чужой постели при довольно пикантных обстоятельствах. Но эти дамы стремятся сбежать от меня к ожидающим их дома мужьям даже раньше, чем мне бы того хотелось.

– Я вовсе не хрупкая. Совсем нет. Я крепкий деревенский цветок, да будет тебе известно.

Ритчи поднес ее руку к губам и запечатлел на ней один-единственный поцелуй.

– Ты была девственницей, Беа, и сделала мне прекрасный подарок. Я мог бы быть более благодарным.

– Но… – начала было она, собравшись напомнить ему об их соглашении, об их сделке.

Прежде чем она смогла произнести хоть слово, он прижал пальцы свободной руки к ее губам.

– Ты дала мне гораздо больше, чем я рассчитывал получить, Беатрис, гораздо больше. – Его глаза цвета полуночи сияли. Взгляд его был жестким, но на мгновение ей вдруг показалось, что она заметила слезы. – И ты будешь за это вознаграждена. А теперь давай-ка поднимай свое красивое тело с постели и надевай одежду. Я могу сам помочь тебе или, если хочешь, позову горничную.

– Я справлюсь сама, благодарю. – Ах, как же ей хотелось, чтобы они оба были сейчас обнажены. Но это было не так, поэтому в услугах горничной она не нуждалась.

Вскоре после этого Ритчи с Беатрис спускались по лестнице, оба в столь же безукоризненном виде, что и когда они поднимались в комнату, но внутренне Беатрис понимала, что никогда уже не будет прежней.

В объятиях Ритчи она потеряла девственность и стала женщиной.