Пловец Снов

Даже детективные книги Георгия вызывали у создателя подобные чувства. Ему постоянно казалось, будто каждая из них выполнена начерно. Что к этим текстам потом обязательно придётся вернуться. А поскольку писать Горенову приходилось довольно много, то «чувство черновика», того, что всё без исключения нужно будет ещё раз перечитывать и редактировать, давно распространилось на всю его жизнь. И вот, наконец, мы подошли к тому, с чего начали. Помните новые ощущения, которые внезапно проснулись в нём? Так вот, у Георгия впервые пропало чувство черновика.

Как водится, автору с подобными амбициями впору задуматься о создании «новой литературы». О ней говорят и говорили всегда. Написано столько вторичных «революционных» книг и художественных манифестов, что давно пора перерабатывать их обратно в деревья и высаживать сначала в горшки на подоконниках библиотек, а потом переносить на бульвары и в леса. Наивно предполагать, будто интерес к чтению удастся вернуть с помощью очередного текста. Из десятилетия в десятилетие повторяются вопли о том, что нужны романы «непосредственного воздействия», «проникающие в жизнь». Горенов был согласен: для того, чтобы современная книга привлекла внимание современного человека, она должна стать больше, чем просто книгой. Требуется превзойти изобретение Гуттенберга, подняться над прежними возможностями любой последовательности букв. Автору придётся стать пионером-первопроходцем.

Георгий плавал великолепно, но сейчас захлёбывался в накатывающих на него пенистых волнах. Что, если для этого не нужно создавать новые романы, но достаточно вернуть внимание к старым? Если его «новая литература» будет состоять вовсе не в написании текстов, но в изменении роли существующей классики? Идея тотального обновления носит настолько универсальный характер, что мысль о нарочитом, принципиальном необновлении может прозвучать вполне революционно. В конце концов, нет ничего более традиционного, чем плевать на традиции.

Читать важно! Осознание важности чего бы то ни было тесно связано со страхом. Итак, нужно вернуть в эту историю страх! Человек должен бояться не читать. Как это сделать? Торжественный клич Архимеда галопом промчался по петербургским камням, словно несёдланная лошадь. Горенов придумал! Пока было трудно облечь это в слова… Что-то мешало. Нет, не сложность идеи, скорее пьянящий восторг озарения. Нужно постараться. Ещё усилие. Ещё!.. Писательская мечта – книга, значительная до такой степени, что за неё люди будут готовы умереть. Текст, распоряжающийся жизнями. Так пусть они вновь гибнут за литературу!

Георгия самого напугала свирепость и очевидность этой мысли. Они не читают? Или читают то, что того не достойно? Значит, умрут! Он остановился и огляделся. Вокруг были они. Их очень много. Они сновали туда-сюда в вечернем сумраке, в свете фонарей, с детьми, авоськами и мобильными телефонами. Держась за руки, смеясь и с недовольной миной на лицах. Они ездили в автомобилях и шагали пешком. У каждого были свои дела, но кольцо вокруг автора будто бы сжималось. Горенов видел всё через слой помех, словно внезапно пошёл снег.

Следует убивать тех, кто читает дурные тексты. Тех, кто способствует превращению книжной отрасли в индустрию детективов и любовных романов. Что тут такого, если люди друг друга из-за курева режут?! Только преступления должны обязательно быть громкими! Чтобы о них писали в газетах и говорили в новостях. Чтобы причина убийства лежала на поверхности и однозначно указывала на литературу. Чтобы обыватели задумались и поняли: читать скверные книги просто опасно!

Ничего удивительного и даже нового здесь нет. Многие серийные убийцы видели своей целью спасение мира, очистку его от порока и скверны, а потому резали проституток и гомосексуалистов. Неужели задача избавления человечества от дурных книг не выше, не благороднее, а главное – не безотлогательнее? Террористы требуют миллионы долларов и вертолёт. Георгий же хотел заставить всех прекратить читать мусор! «Вашингтонский снайпер» писал в своих посланиях: «Ваши дети в опасности в любое время и в любом месте». Родившийся мгновение назад зверь мог добавить, что и вы сами сильно рискуете, коль скоро берёте с полки не тот роман. Уж лучше помешаться на книгах, чем на женских туфлях, как Джером Брудос, или на чёрных колготках, как Юрий Цюман. Многие маньяки ступили на свой кровавый путь из-за того, что подверглись насилию. А разве не насилие над писателем Гореновым происходит здесь и сейчас?

Он сам не отдавал себе отчёта, сколь значительную роль в возникновении у него этой идеи сыграло обстоятельное знание темы. Когда Георгий изучал истории серийных убийц, то сделал поразительное открытие: книги и фильмы соответствующего жанра почти не содержат вымыслов. Абсолютно всё, что люди делают с людьми в жутких, леденящих кровь художественных произведениях, словно соткано из элементов и деталей реальных случаев.